Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

На лестнице, уходящей в небо

18 апреля, 2017

Александр Сокольников: избранное к юбилею

Александр Алексеевич Сокольников родился в 1947 году в Верхоленске. Окончил исторический факультет Иркутского государственного университета. Шестнадцать лет плавал по морям и рекам Крайнего Севера. Признанный виртуоз верлибра — свободного стихосложения, не связанного классической рифмой. Публиковался в газете «Зеленая лампа» (Иркутск, 2000), сборнике «Кедровый посох» (Франция, 2002). Автор книг «Свиток одиночества», «Вне канона». Лауреат Всесоюзной премии имени Велимира Хлебникова (1989), премии губернатора Иркутской области (2014). Стихи Александра Сокольникова под стать автору — экстравагантны, мелодичны, необычайно глубоки, свободны от оков и предписаний. В них погружаешься с головой — и не знаешь, удастся ли вынырнуть. А недосказанность, которая стоит за многозначностью, многогранностью каждого слова, каждой фразы, — словно приглашение на волю. Туда, где каждый дышит самостоятельно — или вообще не дышит…    

DSCN6197.jpg

Нинель Тененбаум

Прилежными учениками

Корпящими над домашним заданием

Не поднимая головы от земли

Коровы хрумкают

Песню вечной жвачки

Заблудшими язычниками

Радуемся солнцу

Истуканами

На освещенных полянах

Не для кухонного застолья

Раздуваем кострище

Печем картошку

С подгорелой кожурицей

Варим во славу лешего

Чай лесной

Под жужжанье незлобливой мошкары

Перед зимою

Все незлы

Желтой проседью

Хорохорятся зеленые листья

Надорванной паутинкой

Вижу в уголках глаз

Твоих

Морщинку

И твоя улыбка

Улиткой

Догоняет мою улыбку

В чащобе виноградных листьев

Как богоборец

У кравший с неба огонь

Не обжигая рук

несу тебе

Разгоревшийся

Осенний букет.

Верхоленск

 

Сергею Иоффе

Как птицы

Перед пением распевкой

Росой полощут горло

На лестнице крутой

уходящей в небо

С врачом сердешным

Глушили спирт

Я был величаво велик

напечатал в большой газете

с графоманским придыханьем

шелестел страницами

подписуя

автограф

шелестел страницами

Как ветер шелестит листвой

Глаза прищурив

Как закадычный монгол

Друг сердешный нес вздор

Про переселенье душ

Про тайны слова

И иносказанья

Вдруг с поднебесья

С пролёта верхнего

Голос мягкоугловатый:

«Я с вами в лодке

Но я не смочил весло

И крылья неподвижны

В штиле поникшие паруса

Какая может быть тяга

В лестничных пролетах

в запредельное небо

но и у идущих

бьется сердце

биением трепещущего стяга

в диссонанс крыльям

ветряной мельницы

Дискомфортно все

И палата эдемской оскоминой

И арестантская пижама

Приговоренных

Заживо умереть

Налейте  и мне

Медицинской утехи

Плесните

Придуманной

радости

Я тоже

Могу шагать

По листу белой бумаги

Бумаги белее мела

А бледность на лице

Когда-нибудь пройдет

Когда захлопнут

Дверь

Надо мной

Сквозняк

От прошедшей санитарки

С крестом на белой шапочке

И полетели

Листы газетные

По лестничным пролётам.

Хотелось петь

И плакать навзрыд

Утыкаться в чью-то жилетку

Теленком в сосцы

матери коровы

цензурой госпитальная тишина

и цезуры на тонких ногах

Вышагиваю важно

По болоту

Застоявшейся жизни.

3 февраля 2015                    

Северный Ледовитый океан, бухта Тикси                     

Как-то листая атлас рек и морей

России

Я  увидел как шептались два ручья

Под стройной как розги талиной

Лену уведут в пустыню Тьмутаракань

Напоить пески сынов Сирокко

Давно привыкших к жаркой неге

И бездельного пересыпания из пустого

В порожнее

Вечной темы противоборства добра и зла

Пасьянсы миражей счастливой жизни

И золото в кожаных бурдюках

На спинах вечных скитальцев-верблюдов...

Океан Северо-Ледовитый без дочери Лены

С крутой горы не посмотрит

В бездонные зеленые глаза Байкала

И Антарктиды от радости затеплятся ледяные

Глаза...

В моей верхоленской деревне не согласны

С мудрыми учеными

Утро вечера мудреней и по пояс в воде

Выкашивают расцветающую траву

Чтобы собор верхоленский отражался

В чистой воде

Правда, то ли за все бездарно срубленные  деревья

Он покрыт темно-зеленой лягушачьей

Кожей...

Лена пробегает мимо в рваном платье

Вырублен лес в верховьях

Капитаны шестами измеряют степень

Падения Лены

И корабли тоской линяют

Не дошлепав до Осетрово

И рыбы любившие отдыхать

В тени деревьев

То ли от нефти или стыда

Всплывают на поверхность воды

Вверх брюхом — это их способ падать...

Река без рыбы — человек без мыслей

На перекатах река серебрится монетой

Где-то в Азии Средней

Золото роют в подвалах

Где-то в Сибири золото роют в горах

Не будешь Еленой красавица Лена

Падчерицей Байкала понесешь над собой как нимб

Воздух настоянный из багула

Жимолости ошалевшей от счастья расцвесть

В России

Запах великого множества лепотных трав...

Птицы юга в делах и заботах

Подальше людских глаз

Восполняют пустоту в природе

Иногда птицы роняют перья

В ковер расцветшей тундры

И тяжко им ходить по чужбине

Ангелами в узких улочках

Не способными взлететь в поднебесье

Теплеют у птиц глаза в душе вырастают

Крылья

Выклевываются птенцы увидеть

Какое чудо с собою ты принесла

Река

Листая атлас рек и морей России

Я увидел как в небо поднималась

Птичья стая

Прошептал Господи я не ОДИН...

***

Верхнеление

                             Ленскому водохлебу 
                             Леониду Гунину

Подняв домов хвосты

Дома кошками

Гуляют сами по себе

Сквозь подслеповатые

Обмерзшие окна

То тут

То там мелькают заспанные лица

Обросшие коростами забот

Устроглазою пешнею

Чистят прорубей

Распахнутые окна

И первым небо

Снимает пробу

Очарованной воды

Потом телята

Мочет неизжеванные губы

У края проруби

У края пропасти

В таких же страхах

Кем у детей обыкновенных

На коромысле

Как на весах Фемиды

Не рукоплещут

Два ведра

Паря боками

Идут коровы с водопоя

Клок сена

Заныканной заначкой

Бесконечною жевачкой

И бьется через край

В глазах коровы

Таинство рождения

И скрашивает ожидание

Очертания перевернутых людей

Калейдоскоп предметов

Окружающего мира

Как от боли

Разламывается голова

От тупого колуна

Раскалывается колено

На мелкие полешки

И небо плачет

Когда в небесной тяге

Осиянной

Осенней

В небо вбивают

Журавлиный клин

Сосновых пышных лап

Дрожание

И мелким бисером

Звездными блестками

Засыпает снегом тропинки

Взъерошенные ветром

В купе с воробьями

Застывают лепехи

Конского навоза

И Русью пахнет

От замшевых стен

Слов нет и нет восклицаний

Чтобы среди высокопарных

Высокопарящих слов

Промолвит как в детстве

Вот моя деревня.

Оксане Запольской-Ходий

Поманит пальчиком

шепотом прошелестит

Из песчинок

необжитый нами дом

разрушить

цунами надвигающейся дюной

В своем беспамятстве

ищу я силу

Чтобы дверь захлопнуть

в забытье

Задернуть штору

 перед чудом

Приснившимся цветком

за пеленой танцующего дождя

Встрепенется зонт в углу

и призраком растает

И лужи освященной луной

монеты

Брошенной на счастье

Йодным запахом

танцующих водорослей

разволновавшегося моря

щекочет крылья ноздрей

подтаявшего снега

И они трепещут

крыльями

бабочки

Застрявшей в янтарной смоле

разливанного лета

И с христианским смирением

никому не надо помогать

Когда все через край

переполнены любовью

13 марта 2017, Иркутск

Ольге Чугуновой

Пройти хоть раз

Под радугой

Под радужным мостом

Склонившим мачту кораблем

Под скакалкой

С детворой

Поклониться до земли

Цветам

Выращенным в саду воображения

И рыб пролетающих по небу

Собрать в колчан как стрелы

Не для охоты

Для утешения

Птиц отлетающих на Север

Потрогать

Облако

Написанное детьми

Белого пуделя мечты

И можешь остатки жизни

Прожить припеваючи

И пусть соловьи

Нахлебавшись бузины

Оглушат

Окрестности

Нашей души

Трелями

Пока глаза

Спят в колыбели

Ненаписанного стиха

Валерию Рейкину

            I

Говорите тихо

о друзьях ушедших

Что нам до покойников

грезивших в темноте

светляками

Пока еще бродит

Колобродит в бурдюках

Забродившее вино

И в часах песочных

Песчинки

обгоняя друг друга

притираются

с монолитностью пирамид

Неотличимы

и неотделимы

и с легкостью

шаров воздушных

чья-то светлая душа

отлетает…

         II

На кладбище

на погосте

Ромашки бездумно

Безумно

Печалью светлы

Пошатывает ветер

Пошатнувшиеся кресты

Изморози легкой пыльцой

Покрыты мраморные плиты

Как бисеринками пота

Покрыт толоконный лоб

Бывшие люди

Поживают безбедно

Безгрешно

Как пустыни

пустышками

в пустом небесном рту

без воды

плывет на наших плечах

погребальная ладья

Хороним собрата по несчастью

быть к искусству приближенным

Красивое лицо

Еще суровой правдой

дышит

несказанные слова

волнами

бьются

о берега сомкнутых губ

на ощупь

ерошит ветер

мягкость остывающих волос

словно проволоку биде

Траншей окопных

Вдова

из глаз

как из раскаленного тигля

каплей свинца

роняя слезу

И монетой

На счастье

Подброшенное вверх

Солнце слепит глаза

То ли решкой

Неизбывного горя

То ли орлом

Желторото кричащей радости

Друзья по одиночке

меняют тропы

И к этому водопою

Мы не ходоки

            III      

С этим человеком

В Иркутске гасил фонари

И звезды зажигал

на Севере дальнем

обыкновенной спичкой

И на Севере диком

что дальше Хомутово

на 3640 километров

Неторопливыми глотками

пили дьявольский спирт

И не растрачивая керосин

Под северным сияньем

Ссыпались рукописи

осиянные буквы

И одним пальцем

отстукивал на старом «Ундервуде»

статью

для «Зари Яны»

А мой друг устав

от северной докуки

блаженно спал

подложив под голову

песцовый малахай

           IV

В сияньях северных

В кострах языческих

сжигали ненужные слова

о смысле жизни

о прелестях продолжения рода

И билась кровь

в руках замерзших

и в небесном эфире

холодными губами

отогревали птиц

И теплыми словами

в дружбе не клялись

И во славу Иркутска

пускали серпантины улиц

и рассыпали конфетти фонарей

и непогасших окон

и наши убогие фонтаны

охапками мокрых цветов

дарили незнакомым дамам сердце

А каким высоким штилем

говорили о женщинах гуляющих по Иркутску

без зонтов вееров и шляп

И тихий хиус

снег подкруживал

в лунной ассамблее

А в чумах поодаль

на оленьих шкурах

возились

с раскосыми весталками

Северного безмолвного храма

потомки Нюргун-боотуров

И стонали женщины

Далекие от Мерилин Монро

И не приближенные к Сово

И были копытами

олени

в неистовый барабан

добывая священный ягель

И ветер подвывал

на оледеневших флейтах

И в наших словах

Окаянно и покаянно

ворочался океан

Северно-Ледовитый

И паковые льды

хрустели

как накрахмаленные платки

А где-то реки

излученно

текли

И каждой Божьей твари

было понятно

что жизнь шагала

И как все живое на свете

Она была…

Иркутск — Тикси — Нижнеянск — Куйга —
Депутатский — Погост Радищево, Иркутск

Андрею Рубцову                                                           

Как ласточки небесные

Земные стрижи

Облепляют картины

В мансардах

За домовых

проживают художники

По утрам

Когда даже свечи

Слепнут от дыма

через катаракту

окон

в щелочку непроснувшихся глаз

наблюдают мир

  В наипоследнем паденье

Застыли мольберты

И тюбики

Набухают

Как соски беременных женщин

и палитра пустынна

без миражей, без куражей

Сохнут от обилия чувств

В натюрмортах цветы

И камин зевает

В ожидании

Разонравившейся картины

В этом доме

Пристроившись в стае

Живет фиолетово-черный

художник

Андрей Рубцов

Пока художники

Парят в фанабериях

Андрей перебирает мелочи

В старинном комоде

Трогает слоников

спрятанных от строгого ока добра

Как слитки боли и страданья

Медали на ладони

В углу икона

Три свечи

и стол в разбросанном вечелье

карандашей и кистей

В одно мгновенье

Слепит на холсте

Дом деревянный

С окнами

Глазами ослепшими от слез

от проливных дождей

от пыли поднятой

шлейфы в никуда убегающих машин

Цветок на подоконнике

Расцветший в одночасье

Вкусивший горечь

Цветущих лесных полян

Не державший на листах своих

Алмазной рассветной росы

Как в памяти является виденье

Всплывает над цветком

По-страчески прекрасное

Иконописно женское лицо

В ее глазах не отражается солнце

Дарующее жизнь

В ее глазах застыло

Бледно- желтое пятно луны

Продолжающее жизнь

Скрепят половицы

Под легкими ногами

Полет шмеля

Не заглушает пенье примуса

И домовая кошка

В клубок свернувшись

Меняет в мыслях

Место бытия

В пустом ведре

вода не стынет

иссяк родник

как затянувшийся разговор

Снежинки

С пламенем свечи

Белоснежной скатертью

Стол накрыт

Для обеденной суеты

Кусочек высохшего хлеба

Даже в глазах

невыспавшихся тараканов

являет жалость

Стакан с простывшим чаем

Где как белый лебедь

Утонул кусочек сахара

В сундуке оклеенном

Библейскими картинками

Подвенечное платье

Хранит остатки тепла

Тела юного как мирозданье

В вечности расплескавшейся Вселенной

В Флердоранж в саркофаге

Невинной улыбки…

Из дома напротив

Художники скользят глазами

Острыми как лезвия коньков

По негероическому лицу

И даже слеза

Сбежавшей по оврагу морщин

Не оставит следа

В их сострадательной душе

Под тонкой кожей холста

Неслышно бьется сердце

И осыпаются позолотой

Осенних листьев

Берлинская глазурь

И раскрыв как крылья бабочки

Сбалтывает

Осевшее на дно комнаты

Свет

Слезятся у критиков глаза

В этом мире печальном и радостном

М ы так редко выбираемся на божий свет

Из норы

Что вырыла луна

Во мрак предания и сказок

Водопад слушает о счастье только себя

Перебирая камни

Так дай нам Господи

Отдохновения

Услышать

Как позолотой

Осенних листьев

Осыпается исстрадавшаяся душа.

Дороги  Любови  Сухаревской

Слепые 

Выбирают

лиру наощупь

пятилучием пальцев

где даже

на  мизинце миллионы

ангельских глаз

и согласно

монаршему вкусу

играю

кто на сэмисэне

кто на арфе

на лютне и кифаре

А ты

Самая светлая женщина

Даже в белой петербургской

Ночи

В невидном сарафане

Сшитом  из нашего

Сибирского разнотравья

Казалось

Что ты в высокой зале

На балу

Скифы играли на сопилке

И в щиты колотили

Акипаками

Как в барабан

Что ж

Даже и в печальной

Музыке

Струится светлый родник

Все мы

Странники  на этой земле

Кто дервиш

Пилигрим

Бродяга

клошар (не иркутский поэт)

бродим

каждый по своей тропе

строфе

и по прочей поэтической

галиматье

и у каждого свой талмуд

тропарь

часослов и несуетный требник

Ты как-то сказала:

Не мы выбираем дороги

Дороги выбирают нас…

И тебя

Закружила своя дорога

Господи

Напои колодезной водой

Чтобы холодом ледяным

Стыли голодные зубы

Небесного гаишника

Чтобы твоя дорога

Плавно

И не помпезно

Влилась во Млечный Путь

27—29 марта 2017, Иркутск

Фото Владимира Харитонова.

На фото: Сокольникова называют «сибирским идальго» —
в его облике и творчестве сошлись Европа и Азия

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии