Общественно-политическая газета Иркутской области
Выходит по понедельникам

«Товарищ начальник»

11 июля, 2022

Окончание. Начало в № 25

Советский социальный лифт

Хотя многие советские практики сегодня кажутся странными и даже люди, прошедшие в СССР большой путь (от рабочего до директора), вспоминают о стране без удовольствия, одного отнять нельзя – социальный лифт действительно работал. Если не брать высшие слои руководства, то среди директоров трестов, заводов и комбинатов было много людей, которые успели на протяжении нескольких десятилетий подняться в прямом смысле слова «из грязи в князи». Историк Михаил Восленский описывал две карьерные траектории: в одной из них человек поступательно шел в системе координат одной отрасли, в другой двигался очень причудливо – директор суконного комбината мог стать директором приборостроительного завода, потом перейти на мукомольный комбинат и так далее. По оценке доктора исторических наук Евгения Волосова, вторая схема была редким исключением.

– Партийная бюрократия состояла не из идиотов: они прекрасно понимали, что все эти предприятия технологически сложны и очень опасны, назначать мукомола в военно-промышленный комплекс никто не стал бы. Хозяйственным руководителем, особенно в сложных производствах, мог стать только очень хорошо подготовленный человек, – подчеркнул Евгений Волосов.

Иногда, впрочем, может показаться, что прав Восленский. Один из директоров Усть-Илимского ЛПК, впоследствии министр лесной и лесоперерабатывающей промышленности СССР Михаил Бусыгин начинал как технолог и директор Соликамского химического завода, потом стал директором Соликамского ЛПК, а затем вдруг первым секретарем горкома. Казалось бы, дальше пойдет по партийной линии, но вместо этого Бусыгин пришел работать на Усть-Илимский ЛПК, а затем возглавил министерство. Все профессиональные ступени он прошел от рядового варщика целлюлозы до должности министра, а партийная работа дала ему навыки общения с людьми на разных уровнях и понимания нужд и интересов конкретной территории.

Такие же типичные ступени можно найти в биографиях многих руководителей промышленности Иркутской области: технический вуз, первая работа, вступление в партию, новая должность, работа в парткоме, продвижение вверх на своем предприятии, переход в министерство. Таким был, например, директор ИЗТМ Евгений Мармонтов, а в биографии «угольного генерала» Ивана Щадова была партийная работа инструктором обкома КПСС. Каждая ступенька была «выстрадана», случайных людей система не пропускала. Существовали две номенклатуры – хозяйственная, которую вели министерство и его территориальные органы, и партийная, которую вели обкомы и ЦК, а для назначения на конкретную высокую должность обе они должны были сойтись на одном человеке. Кроме того, этого человека должен был проверить КГБ…

Многие руководители, прошедшие школу в Иркутской области, становились позднее заметными чиновниками союзного масштаба: начальник треста «ВостСибДрев» Николай Тимофеев – министр лесной промышленности; начальник Братскгэсстроя Александр Семенов – заместитель министра энергетики; начальник ВСЖД Александр Головатый – замминистра путей сообщения; директор ИАЗ Виктор Максимовский – заместитель министра авиационной промышленности; главный геолог Иркутского комбината «Востсиболово» Виктор Рябенко – первый замминистра геологии РСФСР. Таких людей на более низких уровнях можно насчитать несколько десятков, иркутяне становились завотделами в министерствах, директорами всесоюзных НИИ и так далее.

Анализ происхождения этих людей, проведенный Евгением Волосовым, показывает, что многие из них родились в самых отдаленных и малолюдных местностях, сделали карьеру без кумовства и протекции. Из 113 проанализированных биографий 56 – выходцы из сельской местности; из Москвы и Ленинграда – 3; из Тбилиси – 1. Девять человек родились в областных центрах, но многие из них в детстве пасли скот, как и их сельские ровесники. Одним из директоров Востсибугля был Александр Константинович Барредо – его настоящее имя Карлос, и он был сыном испанского антифашиста, вырос в СССР, в детском доме. Без отца, репрессированного в 1937 году, вырос и будущий начальник Братскгэсстроя, а затем председатель облисполкома Юрий Ножиков.

По национальному составу среди руководителей предприятий Иркутской области и Красноярского края (они часто менялись местами работы) 73 процента были русские; 8,6 процента – евреи; 7,8 процента – украинцы. Встречались греки, грузины, армяне, белорусы и другие национальности. Сравнительно высокий процент евреев (в общей численности населения СССР они составляли всего три процента) Евгений Волосов объясняет не только стремлением родителей воспитать детей знающими профессионалами, но и тем фактом, что большая часть еврейского населения СССР проживала на Украине и в Белоруссии. А там уже в 1930-е годы были созданы многочисленные технические вузы – в Харькове, Киеве, Запорожье и других городах. Особенно яркими стали двое – главный инженер Братскгэсстроя Арон Гиндин (уроженец города Кричева под Могилевом) и директор ИркАЗа Игорь Гринберг (уроженец Комсомольска-на-Амуре). Заметную роль играли и братья Бронштейны – Владимир (директор Иркутского мясокомбината) и Леонид (первый зам. генерального директора Ангарского нефтехимического комбината, ныне АНХК).   

Средний возраст хозяйственных руководителей Иркутской области в 1960–1980-е годы составлял 42 года – то есть не молодые выскочки, но и не убеленные сединами старцы. Исключениями стали Мармонтов (стал директором в 34 года), Ножиков (управляющий трестом в 36 лет) и директор Ангарского нефтехимического комбината Евгений Радченко (38 лет). В среднем же карьеры шли ровно, последовательно и спокойно, за время становления и роста каждый директор успевал не только освоить производство, но и учился управлять сложным хозяйством социальных объектов – домов культуры, домов отдыха, детских лагерей, медсанчастей, подсобных хозяйств…

В 1950–1960-е годы большинство руководителей имели дипломы московских вузов – энергетических, строительных, горных. В следующие десятилетия уже преобладали выпускники сибирских и отчасти уральских вузов – новосибирских, красноярских, иркутских. Около 20 процентов руководителей уже в 1970-е годы получали второе, хозяйственное, образование.

Ветер, свежий ветер…

Перестройку эти люди встретили с воодушевлением, ведь она обещала им самоуправление, самостоятельность и самофинансирование. Однако реальность не оправдала их ожиданий: центральные ведомства отнимали не менее 70 процентов на госзаказ, а в 1988 году ввели и такую странную практику, как прямые выборы директоров. И некоторые знающие люди, как руководитель территориального управления «Востсибстрой» Иван Смолянинов, проиграли эти выборы – несмотря на очевидное превосходство в знаниях, опыте и других качествах. Проиграл он потому, что не беспокоился за свою должность, а его конкурент давал популистские обещания и не чурался черных технологий. Такая же история случилась на БрАЗе, где новый директор не принес никаких новых идей и потерял в итоге предприятие.

В 1990-е «красные директора» имели начальную фору, получив тем или иным способом контрольные пакеты акций предприятий, но большинство через пять-семь лет утратили ее и постепенно сошли со сцены. Выживших и сделавших шаг выше не так много – Юрий Ножиков, Виктор Боровский, Виктор Круглов. 

Интересные сюжеты связаны с бытом руководителей. В СССР старались об этом не писать, а если случалось, то, как правило, с критикой. Хозяйственным руководителям разрешали немного больше, чем партийным: они не стояли в очереди на жилье, квартиры получали в хороших домах, им позволялось отдыхать на курортах и так далее. Но тем не менее при случае за это же благополучие и наказывали. Директору Ангарского управления строительства Бондареву объявили строгий выговор с занесением в личное дело за слишком хороший ремонт квартиры. Проходились с такими обвинениями и по Наймушину, которому насчитали за дом (который делали, кстати, рабочие Братскгэсстроя) от 9 до 19 тыс. рублей. Рябенко критиковали за дачный дом из бруса «общей площадью 39 квадратных метров» и забор из штакетника! Виноват Рябенко был и в том, что приобрел (заметим – не украл, а купил) строительные материалы по отпускной цене предприятия. Партийное руководство любой поступок могло поставить в вину, даже такие скромные по современным меркам попытки улучшить свой быт.

Многие хозяйственные руководители искали выход в каком-то хобби. Если не брать во внимание алкоголь (которым, к сожалению, увлекались многие), можно вспомнить охоту – ее любил и Брежнев; садоводство (десятки сортов различных деревьев); возню с личным автомобилем. Изредка встречаются пчеловодство, путешествия на личном автомобиле, шефство в спортивных клубах; некоторые занимались спортом – шахматами, волейболом и конным спортом. На наше счастье, многие увлеклись и мемуарами – в которых мы можем прочитать обо всем этом, узнать из первых рук.  

1н.jpg2н.jpg3н.jpg4н.jpg5н.jpg

Записал Борис Самойлов, «Байкальские вести».

На фото: В биографии директора Усть-Илимского
ЛПК, а позже союзного министра лесной
и лесоперерабатывающей промышленности
Михаила Бусыгина были неожиданные повороты;

Евгений Радченко стал начальником Ангарского
нефтехимического комбината в 38 лет;

Иркутск, мемориальная доска на здании по улице
5-й Армии, 30, в память о Викторе Рябенко.
В свое время его критиковали за дачный дом
из бруса общей площадью 39 квадратных метров
и забор из штакетника;

Будущий председатель облисполкома и губернатор
Юрий Ножиков возглавил крупный трест
«Востокэнергомонтаж» в 36 лет, а Братскгэсстрой – в 40;

Директор ИркАЗа Игорь Гринберг: на пороге новых времен

 

Поделитесь новостью с друзьями:

Комментарии