«Великое десятилетие»

Так, вероятно, в учебниках отечественной истории
назывался бы период правления Хрущева, если бы…

14 октября 1964 года пленум ЦК КПСС «удовлетворил просьбу Хрущева Н.С.» об освобождении от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС, члена президиума ЦК КПСС  и председателя правительства «в связи с преклонным возрастом и ухудшением здоровья». В такой заботливо-обтекаемой упаковке было сообщено об антихрущевском  заговоре. «12 октября1964 года президиум ЦК в отсутствие Хрущева, который находился в отпуске, принял решение об его отставке. На другой день Хрущев был доставлен в Москву на военном самолете, где ему и были предъявлены многочисленные обвинения в развале экономики, принижении роли партийных органов, личной нескромности, в стремлении единолично решать все вопросы» («Энциклопедический словарь».  2010. С. 100).

Он понял бессмыслие смысла

Так закончилась оттепель, начавшаяся 24 февраля 1956 года, когда Хрущев прочитал доклад «О культе личности и его последствиях». А.Яковлев, находившийся в зале, вспоминал: «Все казалось нереальным — даже то, что я здесь, в Кремле, и слова, которые перечеркивают почти все, чем я жил. В зале стояла гробовая тишина. Не слышно было ни скрипа кресел, ни кашля, ни шепота. Особый смысл происходящего заключался в том, что в зале находилась высшая номенклатура партии и государства. А Хрущев приводил факт за фактом, один страшнее другого. Уходили с заседания, низко наклонив головы. Шок был невообразимо глубоким. Особенно оттого, что официально сообщили о преступлениях «самого» Сталина — «гениального вождя всех времен и народов».

Советский Союз, по сути, был большим лагерем. В ГУЛАГе находилось около двух миллионов заключенных. Например, в Озерлаге, центром которого считался тридцатитысячный Тайшет, находилось такое же количество заключенных. Один к одному — такова была социальная структура тоталитарного социалистического общества. Марксов закон абсолютного обнищания трудящихся при капитализме почему-то действовал только в социалистическом мире: в 1952 году уровень жизни в СССР был ниже в два с половиной раза, чем в побежденной Германии, в три с половиной раза, чем в Англии, и почти в шесть раз ниже, чем в США. Лагерные пайки немногим отличались от завтраков-обедов на воле. О крепостной колхозного ГУЛАГа тетке Дарье стихи А.Твардовского: «С ее терпеньем безнадежным,/ С ее избою без сеней,/ И трудоднем пустопорожним,/ И трудоночью — не полней…/ И ступой — мельницей домашней,/ Никак, из древности седой,/ Со всей бедой — войной вчерашней/ И тяжкой нынешней бедой».

Сорокалетняя тоталитарная диктатура выработала универсальную формулу: «Цель оправдывает средства». «Мы за ценой не постоим» — таков рефрен всех достижений социализма. Цена, обессмысливая жизнь, становится единственным жизненным смыслом. И это интуитивно понял Хрущев, связав бессмыслие смысла — родовую мету коммунизма — со сталинизмом.

В истории трудно найти политика, который, будучи столпом режима, стал его разрушителем. Американский политолог Бертрам Вольф был прав, комментируя доклад: «Этот документ, вероятно, является самым важным из всех, которые когда-либо появлялись в коммунистическом движении. Это наиболее убедительная обвинительная речь против коммунизма, речь против всей советской системы».

Но антикоммунизм и антисоветизм Хрущева были ограничены сталинским правлением. Он хотел заменить сталинский тоталитаризм ленинским социализмом, а спустя пять лет — собственным коммунизмом. ХХ съезд дискредитировал священное имя «вождя и вдохновителя всех наших побед», «ученика и верного продолжателя дела Ленина». Дальнейшей дискредитацией можно считать постановление ХХII съезда: «Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И.В.Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В.И.Ленина».

Язык тех лет пополнили неологизмы — Карибский кризис, Новочеркасский расстрел, хрущобы, совнархоз, «от каждого по способностям — каждому по потребностям», «Вернуться к Ленину!». С особым неравнодушием, по-народному крепким словцом Никита Сергеевич высказывался  в адрес «капстран»: «Мы вас похороним!», «Догнать и перегнать!», «Мы вам покажем кузькину мать!».
 

К новым рубежам

Народ лишился опоры и веры. Нужна была новая цель. И такой целью стало строительство коммунизма к 1980 году — четыре пятилетки.

Эра хрущевского коммунизма началась 30 июля 1961 года: в «Правде» был опубликован проект новой Программы КПСС, где утверждалось: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!».  Новая программа была универсальной, каждый советский человек находил свое, сокровенное: неоплачиваемый  проезд на общественном транспорте, ключи от квартиры как обязательное приложение к свидетельству о браке для молодоженов, бесплатный хлеб в столовых общественного питания, бесплатные коммунальные услуги. Против этого никто не возражал, как и против трех главных задач, выполнение которых необходимо для строительства коммунизма: построение материально-технической базы, создание новых производственных отношений и воспитание нового человека.

Грезы «Острова Утопии»  Мора и «Города Солнца» Кампанеллы, многочисленных трудов классиков обретали реальность. Этому способствовали и победы в космосе, и попытка перегнать Америку по мясу, молоку и маслу (МММ тех лет), и кризис перепроизводства, который охватил страны капитализма. Но время показало утопичность коммунистического созидания. Кстати, символическое совпадение: в том же номере «Правды», где опубликован проект Программы, сообщалось о выходе 22-го тома сочинений Ленина, в котором  вождь предупреждал: «Утопия есть такого рода пожелание, которое осуществить никак нельзя».

«И пораженье от победы порою трудно отличить…»

Оттепель, обусловленная свержением кумира и утопичностью коммунистических планов, воплотилась в Хрущеве, в его безудержном реформизме, его победах, обернувшихся поражениями. Так, его утверждение в споре с американским президентом, что его (Кеннеди) внуки будут жить при коммунизме, тоже оказалось из разряда утопии. «Наш дорогой Никита Сергеевич» (так назывался фильм к его семидесятилетию) был последним романтиком коммунистической утопии. И парадокс: его доклад «О культе личности и его последствиях» стал началом краха коммунизма. Поразительно предвидение тогдашнего премьера Израиля Бен Гуриона, который, прочитав доклад, заметил: «Если  это правда, то через тридцать лет Советского Союза не будет». Спустя тридцать лет началась перестройка.

Владимир Томилов, специально
для «Байкальских вестей»