Авантюра на шесть миллиардов

Проект утилизации отходов Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и рекультивации участка, на котором расположено хранилище шлам-лигнина, будет направлен на государственную экологическую экспертизу до 1 декабря. До 20 ноября компания «Росгеология» и привлеченные ею структуры проведут экспериментальные работы по испытанию двух технологий — омоноличивания и низкотемпературного термолиза.

---

На совещании по проблемам Байкала, проведенном 4 августа 2017 года в поселке Танхой, министр природных ресурсов Сергей Донской предложил президенту Владимиру Путину назначить единственного ответственного за утилизацию. Резон в таком решении есть: определив поставщика без конкурса, власти уходят от вопроса о цене проекта, а она, как было сказано, и без того явно занижена. Но когда выбор пал на компанию «Росгеология», это вызвало массу вопросов.

---

Долгая дорога по картам

Об этом было заявлено на общественных слушаниях, состоявшихся 13 ноября в актовом зале ДК «Юбилейный» в Байкальске, где собралось около трехсот человек. Кроме немногочисленных горожан в Байкальск приехали ученые, экологи, местные депутаты и сотрудники городской администрации. Особо выделялась группа молодежи, которую на мероприятие согнали специально — для массовки и итогового голосования. Вряд ли кто-то из них осознавал, какие ставки в игре. Тем не менее благодаря их голосам формально слушания завершились одобрением проекта, фактически – против него высказались ученые и часть общественных организаций.

Участникам встречи было о чем поговорить. Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат был введен в строй в 1966 году, приостановил производство на полтора года, с ноября 2008 по май 2010 года, и окончательно был закрыт в сентябре 2013 года. За 45 лет работы комбинат сложил в карты-накопители от 6,2 до 7,5 млн тонн так называемого шлам-лигнина. Эксперты расходятся в оценках, но в любом случае это самая большая свалка промышленных отходов на берегах Байкала. Помимо органических останков в карты-накопители складывали и золу ТЭЦ, обслуживающей комбинат, и обломки строительных конструкций, и — не всегда легально — бытовой мусор из Байкальска. В картах-накопителях ученые зафиксировали высокое содержание сероводорода, метилмеркаптана и метана, имеется и хлорорганика. Шламонакопители и золоотстойники БЦБК занимают площадь 350 га, «нависая» над берегом Байкала в таком месте, что в случае крупного землетрясения или схода селя (а они случаются) 6—7 млн тонн химических отходов четвертого-пятого класса опасности попадут в Байкал. Особенно высок риск весной, когда к отходам добавляется около 1 млн кубометров талой воды, и во время летних ливней.

Задачу ликвидировать угрозу Байкалу поставил президент России Владимир Путин сразу после закрытия БЦБК. Несмотря на столь высокое внимание, технологии ликвидации лигниновой угрозы не разработали до сих пор. Ученые соглашаются в принципиальных подходах: отходы необходимо осушить, перевести в безопасное состояние хлорорганические соединения и нейтрализовать выделяющиеся газы. На эту задачу в федеральной целевой программе по охране озера Байкал было заложено 6 млрд рублей. Сумма существенная, но недостаточная: на 1 кг отходов получается всего один рубль инвестиций — на рубль в наше время ничего ни купить, ни сделать нельзя. Во время многочисленных заседаний с участием ученых Иркутского научного центра СО РАН, правительства Иркутской области и федеральных чиновников прозвучала оценка: проект потребует не менее 20 млрд рублей.

Министерство природных ресурсов как главный распорядитель  программы «Охрана озера Байкал» потратило более 130 млн рублей на разработку технологии рекультивации. Ни один из представленных вариантов не выдержал аргументированной критики ученых. Иркутский научно-исследовательский технический университет (ИрНИТУ) разработал по заказу компании «ВЭБ-Инжиниринг» технологию омоноличивания и в августе-сентябре 2015 года провел опытные работы. В мае 2016 года состоялась проверка опытного участка. Сотрудники Центра лабораторного анализа и технических измерений по Восточной Сибири зафиксировали в акте: «Омоноличенный шлам-лигнин — твердый, легко рассыпается… продукт омоноличивания шлам-лигнина относится к 4-му классу опасности». Из цитаты можно сделать вывод, что использованные технологии «не привели к снижению класса опасности для окружающей среды… ожидаемый экологический эффект не достигнут».

Генпрокуратура РФ, опираясь на экспертные оценки Иркутского научного центра СО РАН, предупредила о недопустимости использования этой технологии, а первый заместитель Генпрокурора Александр Буксман внес представление министру Сергею Донскому. Министру напомнили, что иркутское управление Росприроднадзора в 2014 году в течение четырех дней вынесло два противоположных решения — сначала отрицательное, а потом положительное. Никто бы не обратил на это внимание, если бы был хотя бы намек на то, что авторы переработали технологию и документацию с учетом высказанных замечаний. Но не за четыре же дня? Предупреждение МПР получило, но аргументам Генеральной прокуратуры и ученых не вняло: на кону стоят 6 млрд рублей.

Неловкий финт руками

На совещании по проблемам Байкала, проведенном 4 августа 2017 года в поселке Танхой, министр Донской предложил президенту Владимиру Путину назначить единственного ответственного за утилизацию. Резон в таком решении есть: определив поставщика без конкурса, власти уходят от вопроса о цене проекта, а она, как было сказано, и без того явно занижена. Но когда выбор пал на компанию «Росгеология», это вызвало массу вопросов. Известно, что главная сфера деятельности компании — «геолого-геофизические работы при проведении геолого-разведочных работ на твердые полезные ископаемые и углеводороды». Никакой связи с Байкалом, экологическими проектами и утилизацией отходов — за исключением того случая, когда ей доверили вывозить бочки из-под топлива и  другой металлолом с арктического побережья России.

На Байкальском водном экологическом форуме в начале сентября «Росгеология» представила общественности свой проект: «Технология, предложенная специалистами компании, подразумевает изъятие отходов из карт-накопителей комбината с последующей их переработкой в передвижном комплексе с добавлением вяжущих материалов, инертного минерального материала, золы, а также так называемых усилителей прочности. В качестве усилителей прочности и вяжущих материалов упоминались гипс, мраморная крошка, цемент и известь.

Специалисты сразу узнали в описании до боли знакомые и давно отвергнутые идеи ИрНИТУ. Дополнительная технология термолиза в проектных документах подкреплялась патентами компаний «НПП Термолиз» и «Экостандарт». Про общество с ограниченной ответственностью «НПП Термолиз» известно, что оно разрабатывает технологии по утилизации шин, «производству нанотрубок» и активирированного угля из скорлупы кокосовых орехов, про компанию «Экостандарт», также работающую с технологиями термолиза, и того меньше. Впрочем, в документах обнаружилось явное несоответствие: в одном абзаце «Росгеология» писала про высокотемпературный термолиз, в другой — про низкотемпературный. В целом же впечатление получалось неблагоприятное.

На слушаниях это впечатление только усилилось, причем самый мощный разнос устроил не кто-нибудь, а директор Лимнологического института Андрей Федотов.

— Нам предлагают проголосовать, но в документах нет ни одной цифры, ни одной схемы. Я вижу, что результатов не будет, а тот, кто это разработал, явно не понимает, о чем говорит. За 266 дней на трех самоходных установках они хотят провести омоноличивание. А вяжущий элемент они планируют подвозить пять лет! Вяжущий элемент гипс, но его в два раза меньше, чем всего остального. По законам физики и химии не может то, чего в два раза меньше, связать то, что в два раза больше. В картах 6 млн тонн шлам-лигнина, а туда хотят «плюхнуть» лишь 678 тысяч кубометров того, что должно омонолитить. Там 90 процентов воды, вы просто разбавите все это. Про технологии пиролиза вообще молчу. Брать технологии, которые использовались по резине, и предлагать их — как это можно? Там и опилки, и строительный мусор, и шлам-лигнин. И вы думаете, что при 400 градусах получится «технический углерод»? Он, вообще-то, получается при температуре 1400—1700 градусов. Вы утверждаете, что на выходе получится нефть. Из опилок какая нефть? Из опилок только технический спирт можно получить! Резюме: меня представленные документы не убедили, — заявил Федотов.

Модератор съезжает с темы  

Против предложенной технологии выступили сотрудник Лимнологического института Александр Сутурин, бывший главный эколог БЦБК Николай Алдохин и председатель экологической общественной организации «Зеленый Фронт» Сергей Виноградов. Понимая, что дело плохо и чаша весов склоняется явно не в пользу явно провальной затеи с использованием непригодных технологий, ведущая слушаний Роза Абдулина начала перебивать выступавших и требовала «говорить конкретнее». Все бы ничего, но именно в этот момент Сергей Виноградов как раз перечислял пункты федерального законодательства, по которым слушания не имеют законной силы, а предложенные технологии запрещены к использованию Генеральной прокуратурой. Госпожа Абдулина заявила, что как человек связанный с общественностью и политикой она оценивает все выступления противников проекта как связанные с политикой.

— Критиковать мы умеем все, работать умеем в меньшей степени. Обсуждать вопросы, которые сегодня звучали, нужно в местах, где компетенции позволяют сделать это, а влиять на эмоциональное состояние присутствующих в зале не очень уместно, — заявила госпожа Абдулина.

Это прозвучало сразу после выступления Андрея Федотова, в котором о политике не было ни единого слова — одни только технические подробности, но подробности убийственные для авантюрного проекта Минприроды и «Росгеологии». Крайне сомнительно, что компетенции самой Розы Абдулиной хоть в какой-то степени достаточны для вдумчивого анализа предложенных проектов, и очень жаль, что столь сложные вопросы, способные повлиять на судьбу Байкала, обсуждаются в такой атмосфере.

«Талантливый» и хамоватый модератор, подвезенные «байкальчане», безымянное голосование, невнимание к мнению иркутского академического сообщества, сытный ужин для журналистов — вот те нехитрые шулерские инструменты, которые позволили признать общественные слушания состоявшимися. Но так и не дали ответа на вопрос, где итог работы МПР по поиску технологии рекультивации ценой в 130 млн рублей. И каких результатов рекультивации ждать, если начало у истории такое циничное.

Теперь ситуация перешла в новую стадию. «Росгеология» и привлеченные ею структуры постараются подтвердить эффективность и безопасность своих технологий, ученые из Лимнологического института явно не промолчат о своей позиции, а «Зеленый Фронт» угрожает организаторам слушаний жалобой в Генеральную прокуратуру. Что-то подсказывает, что работы по ликвидации отходов не начнутся в мае 2018 года и не завершатся в 2020 году, как планировало Министерство природных ресурсов. Все идет к тому, что кто-то из федеральных чиновников расплатится за допущенные ошибки и проволочки своим теплым креслом. 

Константин Зверев, специально для «Байкальских вестей».

Фото Александра Шудыкина.

На фото: В цехе Байкальского ЦБК. Производство
остановлено четыре года назад, но проблема утилизации
отходов комбината еще не решена