Если бы Высоцкий жил сейчас…

…Он бы многим не понравился

Был бы Владимир Высоцкий в 1989 году избран в народные депутаты СССР и громил бы он с трибуны съезда народных депутатов «агрессивно-послушное большинство»? Пел бы он свои песни на баррикадах защитникам Белого дома в августе 1991 года? Призывал бы «раздавить гадину», засевшую в том же самом Белом доме, но уже в октябре 1993 года? Агитировал бы за второй срок Ельцина в 1996 году? Поддерживал бы начинания раннего Путина? Состоял бы сейчас в «рядах Болотной площади», как некоторые его сверстники-шестидесятники и многие из тех, кто сформировался под влиянием шестидесятников?

Любые рассуждения на эту тему следует предварить допущением — мы закрываем глаза на то, что к концу своей жизни реальный Высоцкий испытывал творческое опустошение, а наркологические проблемы угрожали распадом личности. Допустим, что все у него было бы хорошо — и со здоровьем, и с психикой, и с творческим потенциалом.

Однозначно могу предположить следующее: Владимир Высоцкий активно поддерживал бы перестройку в конце 1980-х, поскольку тогда для думающего человека не было альтернатив поддержке затеянного Горбачевым обновления страны. Альтернативы, пути-развилки появились где-то в 1991 году, ну и потом этих альтернатив стало  предостаточно. Думающие люди разделились в 1990-е, это продолжилось в 2000-е, и особенно этот «раскол» обострился сейчас.

Рискну предположить, что Высоцкий не поддерживал бы возникшую в перестройку связь с демократическим истэблишментом, когда наступили 1990-е. И тому есть множество причин. Первая — свойственная Высоцкому установка на умеренный нонконформизм. Да, умеренный (он не был диссидентом, не стремился эмигрировать), но все-таки нонконформизм. Он мог сохранить этот нонконформизм и в 1990-е, то есть отвернуться от тогдашнего официоза.

Второй момент — психологический, довольно важный. Знавшие Высоцкого люди утверждают, что он достаточно болезненно переживал отсутствие официального признания, поэтому можно уверенно предположить, что в перестройку он с удовольствием принимал бы награды, звания, быть может, и чины, радовался бы тиражам своих пластинок и книг (все это наверняка обрушилось бы на него водопадом). Однако, скорее всего, это быстро наскучило бы ему по той причине, что при всем своем нонконформизме Высоцкий никогда не был «голодным художником». И это очень важно. Многие герои советского андеграунда, вытащенные буквально из подполья и облагодетельствованные общественным признанием и деньгами, попали в ловушку. Ведь от таких успехов у них «поехала крыша» и погиб творческий дар. Так вот Высоцкий в эту ловушку мог бы и не попасть. Ибо и в СССР у него было многое, и многое ему было позволено. Это помогло бы ему удержаться от того, что принято у нас называть «превращением в жлоба».

Ну и главная причина — третья. Наиболее яркая тема у Высоцкого — это маленькие люди, героизм маленьких людей. Культ деловой успешности в 1990-е, культ гламурного паблисити в 2000-е — это все создавало атмосферу, в которой были бы востребованы специалисты по «большим людям». Высоцкий был не из таких. То есть внутренние основания его творчества могли бы помочь ему удержаться от деградации, угрожающей всякой востребованной и особенно обласканной властью творческой личности.

Совсем сложно предполагать, что случилось бы с ним в 2000-е. Быть может, на волне отрицания жлобских «новорусских» 1990-х и попыток национально-государственного реваншизма он двинул бы в путинисты. Быть может, наоборот, следуя нонконформистской линии, оказался бы в противниках режима. Сложно сказать. Мне думается, что Высоцкий по своему жизненному стилю ближе к Эдуарду Лимонову (при всем их человеческом несходстве), нежели к диссидентам вроде Владимира Буковского или государственникам вроде Никиты Михалкова. Так что, скорее всего, он оказался бы в двойной оппозиции — как к власти, так и к самой оппозиции (примерно как Лимонов сейчас). И в этом смысле его 75-летний юбилей был бы неудобен для обеих тяжущихся «по политике» сторон. Высоцкий многим не понравился бы сейчас. И наверное, именно это было бы здорово.

Сергей Шмидт, специально для «Байкальских вестей»