Спасибо музыке…

«Со всеми близкими Денису людьми автор книги лично беседовал подробно и обстоятельно. И потому облик иркутского вундеркинда вырисовывается таким обаятельным и неповторимым по своим творческим и душевным проявлениям…», – пишет в предисловии иркутский музыковед, кандидат искусствоведения Марина Николаевна Токарская.

Андрей Румянцев в своих предыдущих книгах об Александре Вампилове и Валентине Распутине уже показал себя упорным исследователем. Я бы даже сказал, «дознавателем», изыскивающим максимально точную и полную информацию, опирающимся на мнения и высказывания знаковых фигур. В данном случае это наставник Дениса Мацуева в консерватории, профессор Сергей Доренский, дирижеры Юрий Темирканов, Валерий Гергиев, Владимир Спиваков, Зубин Мета, певица Елена Образцова, композитор Родион Щедрин, дирижер и пианист Максим Шостакович.

Однажды Денис Мацуев сказал: «В раннем детстве я думал, что все люди – музыканты…» Если бы я взялся писать о Денисе Мацуеве, пожалуй, начал свой очерк (на книгу и в мыслях не замахнулся бы!) с этого детского представления будущего знаменитого музыканта. Слишком уж очевидный ход для зачина, чтобы потом иметь возможность закрутить финал как можно выигрышнее…

Андрей Румянцев поступил более тонко, фразу попридержал, а начал свою книгу «Денис Мацуев. Озвученная музыкой судьба» с рассказа о первом импровизированном «концерте» первоклассника Дениса в первый день учебного года, когда, обнаружив в каком-то кабинете пианино, мальчишка «привычно открыл крышку инструмента, ловко устроился на крутящемся стульчике и заиграл первую пришедшую на ум мелодию», а в результате нечаянно собрал свою первую аудиторию.

Андрей Григорьевич вообще умеет удачно начать свои книги, как, впрочем, и хорошо продолжить, и перспективно закончить. Что касается финала, то здесь автор, как умелый очеркист (все-таки журналистский опыт у него очень значительный), создает-таки заключительный элемент художественного обрамления. Правда, при этом ненавязчиво, как и начальный – детское представление музыканта, – «прячет» его между новогодним обращением Дениса Мацуева к землякам (написанным в блоге к 2015 году) и собственным «подведением черты», которое скромно начинается фразой: «Не знаю, удалось ли мне приоткрыть его судьбу, показать характер и духовный облик…» Ну а сам элемент художественного обрамления привязан к стихотворению известного русского поэта Владимира Соколова «Спасибо, музыка, за то…», цитировать которое, в силу его широкой известности, не считаю нужным. Но Румянцев приводит его полностью (все-таки в его распоряжении пространство книги, а не рецензии) и замечает: «В этом чудесном стихотворении, может быть, только одна строчка вызовет невольный вопрос: неужели и в самом деле для кого-то музыка – ничто? Будем надеяться, что если и есть на земле такие люди, то стараниями Мацуевых их число будет все время уменьшаться».

Вот так: и Мацуев обретает множественное число, и все люди, если не музыканты, то все-таки музыка для них – это не «ничто», а нечто!

Меня, как читателя и почитателя творчества Андрея Румянцева в целом, то, что именно он взялся писать книгу о Денисе Мацуеве, откровенно порадовало. Ведь почитаешь иных «биографов» и видишь, что жизнь «знаменитости» для них, прежде всего, удачный повод для самовыражения. Андрей Григорьевич в своих предыдущих книгах об Александре Вампилове и Валентине Распутине уже показал себя упорным исследователем. Я бы даже сказал, «дознавателем», изыскивающим максимально точную и полную информацию, опирающимся на мнения и высказывания знаковых фигур. В данном случае это наставник Дениса Мацуева в консерватории, профессор Сергей Доренский, дирижеры Юрий Темирканов, Валерий Гергиев, Владимир Спиваков, Зубин Мета, певица Елена Образцова, композитор Родион Щедрин, дирижер и пианист Максим Шостакович и другие. И, что особенно важно, Андрей Румянцев находит живую струю в беседах с людьми, знавшими «персонаж» в разные периоды его жизни и творческой деятельности.

Об этом написала в предисловии к книге и иркутский музыковед, кандидат искусствоведения Марина Николаевна Токарская: «Со всеми близкими Денису людьми автор книги лично беседовал подробно и обстоятельно. И потому облик иркутского вундеркинда вырисовывается таким обаятельным и неповторимым по своим творческим и душевным проявлениям…»

При таком подходе к жизнеописанию нет необходимости прибегать к художественному вымыслу (для заполнения пустот) или вычурным иносказаниям; текст Румянцева прост для восприятия, но непрост в творческом исполнении, подчиненном главной задаче – создать зримый, узнаваемый и как бы «по-соседски» близкий образ человека.

После трех подряд биографических книг, написанных Андреем Румянцевым, уже можно говорить о его устойчиво выбранном стиле изложения и подачи материала. Нельзя сказать, чтобы у такого стиля совсем не было аналогов в прошлом, но вспоминаются только фрагментарные, «вставочные» употребления. Зато для будущих биографов – это готовая школа.

Сергей Корбут, член Союза писателей России,
специально для «Байкальских вестей»