Вспомним год поименно

Политические сезоны не обязаны совпадать с формальными календарными разметками. Равно как политические сезоны отдельных регионов имеют свою собственную логику и не совпадают с политическими сезонами  федерального уровня. Рискну предположить, что федеральный политический сезон начался в мае 2011 года, когда Путин выступил с инициативой создания Общероссийского народного фронта (ОНФ) и фактически дал старт думской избирательной кампании. Окончился федеральный сезон 15 декабря 2012 года полупровальной акцией столичной оппозиции на Лубянской площади, которая вылилась в том числе и в феерическое по степени символического идиотизма вождение хороводов вокруг соловецкого камня.

Политический сезон в области начался, с моей точки зрения, аж в марте 2010 года со знаменитого разгромного поражения Сергея Серебренникова, кандидата от партии власти, и, автоматически, губернатора Дмитрия Мезенцева на выборах мэра областного центра. Иркутск, которому еще недавно было свойственно умеренно-лояльное отношение к власти (на думских выборах 2007 года, на президентских выборах 2008 года, на выборах в Законодательное собрание области и в городскую думу), продемонстрировал просто образцово-показательное протестное голосование. Да и в целом Приангарье довольно быстро «переоделось» в образ протестного региона. В полной мере протестность была явлена на выборах в Госдуму в декабре 2011-го, когда партия «Единая Россия», выставившая в своей региональной тройке действительно лучший состав, на который только была способна, получила всего лишь около 35 процентов избирателей.

Закончился наш политический сезон 14 октября 2012 года местными выборами, когда «Единая Россия» добилась относительного реванша, который «чистым», конечно, не назовешь, ибо победившие на выборах «единороссы» либо старались не акцентировать свою партийность во время избирательной кампании, либо просто-напросто не поддерживались партией (как на выборах мэра в Ангарске).

Название этого текста обещает «поименное» воспоминание об уходящем годе. Из целого ряда заслуживающего упоминания имен я выберу три: Путин, Мезенцев, Ерощенко.

После низкого результата «Единой России» на думских выборах существовало определенное опасение по поводу того, что на президентских выборах областной избиратель, известный своей капризностью и каверзностью, возьмет да и продемонстрирует протестное «опрокидывающее голосование» (так называют в политологии неожиданный для вроде бы популярной власти низкий результат на выборах). Ведь только что на выборах в Думу случился небезынтересный прецедент в электоральной истории страны и области. В первый и пока в последний раз в нашей электоральной истории абсолютное большинство тех, кто заявлял социологам, что пойдет на выборы, но еще не определился с выбором (так называемые колеблющиеся, принимающие решение чуть ли не в день голосования), пошли и в массе своей проголосовали не за власть. Так никогда не случалось прежде. Обычно поздно определяющиеся в большинстве своем все-таки делают выбор в пользу власти (кстати, не только в нашей стране).

Так вот, присутствовало опасение по поводу вероятности повторения прецедента на президентских выборах. Видимо, в местных штабах Путина было принято решение «сушить явку», то есть стараться подтолкнуть колеблющегося избирателя к тому, чтобы 4 марта он остался дома, не ходил на выборы. Этим объясняется определенная аккуратность, умеренность агитации за Путина в Иркутске. Все, впрочем, решила федеральная избирательная кампания, организованная достаточно грамотно с точки зрения задач достижения нужного результата, хотя и выглядевшая достаточно нелепо с точки зрения, скажем так, продвинутого политизированного избирателя. Путин набрал в области вполне приемлемый результат для проблемного, протестного региона. Опрокидывающего голосования не случилось.

Стиль руководства, выбранный Сергеем Ерощенко, очень напоминает стиль раннего Путина — готовность вручную решать назревшие проблемы, не дожидаясь, когда до разрешения этих проблем дозреют «правящее сословие» и институты гражданского общества. Продемонстрирую это на примере Иркутского университета. Нет никакого сомнения в том, что профессорско-преподавательское сообщество университета еще долго дозревало бы до необходимости смены университетского менеджмента, одобрительно голосуя за привычный набор фигур в ректорате. Очень может быть, что и университет погиб бы раньше, чем случилось это дозревание. Губернатор, пусть и закулисно, но, поправ нормы университетской автономии и демократии, разрешил эту проблему. Теперь руководить университетом будут совершенно другие люди, совершенно иначе относящиеся к делу, в университет просто возвращается жизнь.
 

Заметим, что и новые оппозиционные гражданские движения не получили в Приангарье серьезного развития. Несмотря на то что все начиналось для них хорошо, ведь 10 декабря прошлого года в Иркутске состоялся вполне себе эффектный пикет против фальсификаций, дальше все пошло по нисходящей. Произошло то, что я бы назвал «КПРФизацией» протеста. Из протеста быстро ушли новизна и молодежность, начали доминировать унылые коммунистические лозунги и призывы, не обошлось и без возросшей активности городских сумасшедших. Впрочем, в этом Иркутская область ничем не отличилась от других регионов. «Засыпание» протеста произошло везде за пределами Москвы, в чем виноват и столичный оппозиционный истэблишмент и в целом «Болотная площадь», которые не смогли предложить стране яркой и внятной повестки, предпочтя вариться в собственном тусовочном соку.

В мае случилось то, что на уровне «экспертных слухов» предсказывали уже давно. Губернатор Мезенцев, итоги правления которого достаточно противоречивы, сложил-таки полномочия. До сих пор пребываю в уверенности, что Мезенцев до самого последнего не был в курсе, какое по его поводу будет принято решение, то есть внутренне был готов оставаться губернатором. Об этом свидетельствуют и его собственные весенние заявления  о том, что он будет работать в прежней должности (ну не мог питерский интеллигент так нагло врать). А также то, что весной произошли серьезные изменения в организации пиар-продвижения губернатора. Пиар его наконец-то стал эффективным и образ ивент-губернатора (я именовал мезенцевский стиль «ивент-губернаторством» — то есть демонстрацией огромного количества показных событий) стал заменяться в СМИ образом  губернатора, решающего реальные проблемы граждан.

Буквально за несколько дней до отставки из уст губернатора Мезенцева прозвучала серьезная критика в адрес мэрии Иркутска, и это тоже, как мне кажется, свидетельствует, что он был готов оставаться губернатором и дальше. В любом случае, мы едва ли скоро узнаем всю правду о предыстории отставки Мезенцева. Нам известно только то, что получилось «на выходе из черного кремлевского ящика». А получилось то, что область наконец-то обрела долгожданного губернатора из местных.

Несмотря на то что все представители местного политического бомонда чуть ли не хором принялись нахваливать выбор президента, то есть Сергея Ерощенко, можно сказать, что начинал наш новый губернатор с наивыгоднейшей для себя позиции. Я имею в виду, что с ним  практически никто не связывал никаких завышенных ожиданий, а у населения области из-за губернаторской чехарды давно сформировалась определенная апатия в отношении вопроса о том, чья нынче власть в «сером доме».

Теперь уже можно смело сказать, что мы получили пусть и не обладающего навыками яркого публичного политика, но крайне деятельного губернатора, который имеет серьезные шансы войти в историю области в качестве губернатора реальных дел. Заметим, впрочем, что губернатор, вопреки правилам военной стратегии, начал наступление на областные проблемы одновременно в самых разных направлениях. Есть определенное опасение, что он распылит тем самым силы или даже надорвется лично. Список наступательных губернаторских дел обширен. Тут и смена руководства в Иркутском государственном университете, и «наезды» на дорожников, на мэрию Иркутска и даже на ветеранов закулисной региональной политики вроде Виктора Круглова.

Стиль руководства, выбранный Ерощенко, очень напоминает стиль раннего Путина — готовность вручную решать назревшие проблемы, не дожидаясь, когда до разрешения этих проблем дозреет «правящее сословие» и институты гражданского общества. Продемонстрирую это на примере Иркутского университета. Нет никакого сомнения в том, что профессорско-преподавательское сообщество университета еще долго дозревало бы до необходимости смены университетского менеджмента, одобрительно голосуя за привычный набор фигур в ректорате. Очень может быть, что и университет погиб бы раньше, чем случилось это дозревание. Губернатор, пусть и закулисно, но поправ нормы университетской автономии и демократии, разрешил эту проблему. Теперь руководить университетом будут совершенно другие люди, совершенно иначе относящиеся к делу, в университет просто возвращается жизнь — это я, как работник университета, говорю уверенно.

Конечно, у ручного управления кроме его сильной стороны (эффективное  и эффектное разрешение проблем) есть и очень слабая сторона. Такое управление не дает сформироваться общественным институтам, которые могли бы разрешать проблемы уже в автоматическом режиме. Мы видим это на примере президентства Владимира Путина. Но даже знание обо всем этом не останавливает от того, чтобы высказываться о первых шагах губернатора Ерощенко с симпатией и надеждой.

Таковы общие «поименные» итоги 2012 года. Замечу, что 2013-й будет еще более интересным. Грядут выборы в Законодательное собрание. Вероятнее всего, непросто будут складываться отношения губернатора с региональной элитой, которая долгие годы желала «местного губернатора», но явно получила не того, на кого рассчитывала, исходя из собственных узко-деловых интересов и личностных «заморочек». В конце концов, нельзя исключать и возможность того, что Ерощенко рискнет поставить перед президентом вопрос о проведении в области выборов губернатора и попробует победить на них. Если это случится (чем губернаторы не шутят?) в наступающем году, то велика вероятность того, что 2013 год нам запомнится даже лучше и ярче, чем уходящий 2012-й, который скучным уж точно не назовешь.

Сергей Шмидт (Langobard), доцент кафедры
мировой истории и международных отношений ИГУ,
специально для «Байкальских вестей»