Мафия бессмертна

Теперь это доказано научным путем

В среду, 16 марта, перед студентами исторического факультета Иркутского государственного университета выступил Вадим Викторович Волков, проректор по международным делам Европейского университета (Санкт-Петербург), профессор факультета политических наук и социологии ЕУСПб, научный руководитель Института проблем правоприменения ЕУСПб, доктор социологических наук, доктор философии (Кембриджский университет). Студенты и преподаватели (в равной пропорции) прослушали лекцию «Российская модель госкапитализма», которую правильнее было бы назвать «Мафия и государство».

Истоки и корни

Для начала профессор Волков развеял главный миф — о том, что государство борется с мафией. По мнению Вадима Волкова, все гораздо сложнее, и зачастую государство и мафия становятся единым целым, заменяют друг друга и вообще заинтересованы во взаимодействии.

Лейбл «мафия», ставший привычным благодаря голливудским фильмам, итальянскими преступными группировками не используется, они предпочитают более скромное название «наше дело». Появление мафии именно на Сицилии обусловлено многовековой историей острова, который, находясь почти в центре Средиземного моря, многократно становился объектом нашествий и завоеваний, вследствие чего местное население воспринимало государство как нечто всегда чуждое и враждебное. Отсюда профессор Волков вывел первый признак мафии: она возникает там, где государство не укоренено в гражданском обществе, где государство слабо.

Мафия появилась в строго определенный исторический период разложения феодализма — традиционная структура управления островом распалась, для сохранения порядка нужно было создавать какую-то силу, и этой силой стали тайные отряды вооруженных людей, которые, как вскоре стала доносить полиция, управляют островом по собственному разумению вопреки указам из Рима.

Объединение Италии и создание королевства не особо изменили ситуацию: сицилийцы не считали себя итальянцами и не испытывали желания платить налоги и поставлять рекрутов в армию. Мафиози, или, как они себя называли, «уважаемые люди», стали неформальной структурой, которая выступала гарантом при заключении сделок, оказывала помощь нуждающимся, вершила суд и расправу, организовывала голосование на выборах и вообще управляла всей жизнью традиционной крестьянской общины. Мафия, в частности, очень строго, гораздо лучше, чем официальная полиция, зачищала подконтрольную территорию от мелкого криминала — никто не мог продать краденую вещь в течение суток, поскольку пострадавший мог обратиться к главе местной семьи, и украденное возвращали за небольшую мзду.

Золотой век мафии продолжался до середины 20-х, пока в Палермо не приехал дуче Бенито Муссолини. Новый префект города получил чрезвычайные полномочия, в уголовный кодекс (впервые в мировой истории) было введено понятие «преступное сообщество», и всех подозреваемых стали бросать в тюрьмы —иногда по несколько сотен человек в день. Мафиози начали перебираться в США, и до сих пор период фашизма считается единственным периодом, когда в Италии мафии не было: государство оказалось сильнее.

Зато мафия прекрасно чувствовала себя в Америке: установившиеся социальные связи между членами организации плюс поддержка местной итальянской диаспоры стали фундаментом для расцвета группировок. К 1943 году мафия окрепла настолько, что стала одним из главных союзников американской армии во время операции по освобождению Италии от фашистов и германских войск.

Дальнейшая история мафии тесно связана с развернувшейся в Италии программой восстановления экономики, строительства дорог и жилья, в более поздний период мафиози занялись наркотиками, хотя это было нарушением традиционной этики сицилийской мафии.

Будучи защитником традиционных моральных ценностей, мафия пользовалась поддержкой населения (особенно в сельской местности) и отчасти церкви. Она начинает сотрудничать с партией христианских демократов, сливается с властью и в конце концов становится капиталистическим предприятием, главной целью которого является поддержание порядка в обществе, а зарабатывание капитала.

Это подорвало традиционную устойчивость структуры и постепенно лишило ее поддержки общества. Совместные усилия полиции, прессы и конкурентов выбили почву из-под ног мафиози — слишком сильная и богатая мафия, как ни парадоксально, стала слишком сильным конкурентом государства и терпеть это государство отказалось.

Середину 80-х годов прошлого века в Италии Вадим Волков сравнил с нынешним положением в Ингушетии: взаимный террор мафии и государства, убийства судей, полицейских и боссов мафии. Первые предатели, которые начали давать показания против собственных боссов, появились в 1986 году, когда глава одной из семей Томмазо Бушетто дал многостраничное описание внутренней структуры и жизни мафии в обмен на гарантии для него и семьи. Процесс завершился осуждением 300 человек, а судью, который вынес приговор, взорвали через два года вместе с полицейским эскортом. Вслед за ним взорвали и его предшественника, а аэропорт в Палермо теперь носит двойное имя этих двух судей.

Тем не менее дело сделано: силы мафии были подорваны, и современная Италия сильно отличается от того, что было 35—40 лет назад.

Просто форма бизнеса

Американскую мафию Вадим Волков описал как более гибкую и адаптивную. Это городская структура, с самого начала занимавшаяся бизнесом. Один из боссов мафии Лаки Лучиано говорил о себе: «Мы такой же бизнес, просто мы не даем рекламу».

По сути, американскую мафию создало само государство — и первым шагом в этом направлении был сухой закон, принятый под давлением протестантских проповедников из самых лучших побуждений. Государство просто ушло с алкогольного рынка и перестало контролировать происходящее — никто официально не следил за уплатой налогов, за соблюдением сделок. Эту функцию взяли на себя неформальные структуры, которые очень скоро стали — благодаря СМИ и кинематографу — весьма популярными в Америке: мафия решала типичную американскую проблему вертикальной социальной мобильности, и рядовой гангстер был воплощением американской мечты.

Вскоре даже социологи признали гангстеров просто особым способом достижения успеха, на что имеет право каждый иммигрант. Волна за волной через страну прошли еврейская, итальянская, ирландская мафия — и так далее, вплоть до русской.

И американская мафия была не чужда государству — Лас-Вегас был построен на средства, украденные из пенсионного фонда. В ходе строительства города мафиози выработали собственный кодекс чести, который предполагал, что ни в каких разборках ни один посторонний мирный человек не должен пострадать, —функция мафии, подчеркнул Вадим Волков, заключается в осуществлении контролируемого насилия в интересах определенного бизнеса. Один бизнес всегда договорится с другим: известная трилогия Френсиса Форда Копполы о крестном отце (первая в истории США, все фильмы которой были номинированы на «Оскар») была снята именно для того, чтобы очистить образ мафии.

На службе обществу

Совсем иное дело — японская мафия. Якудза выросла из структур, которые контролировали игорный бизнес и улаживали постоянно возникающие конфликты, но действительно сильной она становилась только в те моменты, когда ослабевало государство. Якудза не является подпольной структурой: численность групп известна, у каждой семьи есть офисы, общеизвестные торговые символы и визитки. Самая большая семья — Ямагучи-гуми — насчитывает более 17 тысяч человек, а общая численность бойцов — от 137 тысяч в 1970-е годы до 86 тысяч в 1990-е. Якудза настолько не скрывает себя, что арендует большие помещения для проведения ритуалов, а процедура передачи власти является настолько публичной, что даже имеются документальные съемки таких событий.

Якудза берет на себя регулирование тех рынков, где законодательство не совпадает с интересами большинства участников рынка, — в первую очередь в крохотной Японии это проблемы торговли недвижимостью. Официальный закон построен так, что выселить владельцев старых домов крайне трудно, на это могут уйти годы. Тогда на площадку приходит якудза, которая устраивает жильцам такую жизнь, что выселиться и сбежать проще. Полиция терпит это до тех пор, пока кто-то не напишет заявление, а писать, как все понимают, себе дороже.

Второй излюбленный бизнес якудза — банкротства, японские мафиози с удовольствием скупают долги и решают проблемы, которые официальным путем решить почти невозможно. Таким образом, существование якудза так или иначе бывает полезно достаточно большому слою общества.

Среди родных осин и чуждых бананов

Российские «воры в законе» — это полное отрицание государства, самая последовательная и серьезная контркультура, по сравнению с которой панки и хиппи — это просто дети. В 1920—1930 годах так называемые блатные возникли как внутренняя управляющая структура в советских трудовых лагерях и как образ жизни для тех, кто категорически не желал жить по советским законам. Блатные и воры в законе распределяли продукты, поступавшие с воли, регулировали отношения между заключенными и представителями власти, и чем более репрессивно было государство, тем сильнее становилось противопоставленное ему воровское сообщество.

С ослаблением государства воры в законе стали первой системой регулирования капиталистических отношений, но капитализм воров и погубил: если титул можно купить, то это уже не авторитет; когда общак не «греет зону», а используется как оборотный капитал, воры в законе исчезают.

Завершая свой доклад, Вадим Волков кратко рассказал о наиболее «выдающихся» деятелях колумбийской наркомафии (Пабло Эксобар в свое время был седьмым в списке «Форбс»), которая создала на территории страны автономные государства.  Одолеть картели удалось только при поддержке американской армии, а так они могли стать основой экономики страны — по сути, картели ничем не отличались от легальных и признанных правительств Гватемалы или Коста-Рики. У колумбийских наркобаронов были и социальные программы, и программы строительства жилья, но не было признания у мирового сообщества.

Подводя итоги, профессор Волков перечислил основные выводы из своих исследований: мафия — это форма государства, поддерживающая альтернативный правовой порядок, ведущая экономическую деятельность, управляемая выборными органами.  Отличия мафии от классического государства — отсутствие внешнего признания и непубличный способ предоставления услуг. Мафии не хватает внутренней легитимности, население поддерживает ее только в тех случаях, когда существуют постоянные взаимоотношения и мафия приносит пользу местному сообществу.

В качестве примера Вадим Волков привел группировку «Уралмаш», которая боролась с наркотиками и сравнительно легко проводила своих представителей в любые выборные органы власти. Государство может ослабить или уничтожить мафию, но лишь одним способом — лишив мафию клиентов, то есть урегулировав все проблемы, которые требовали нелегального регулирования. Вадим Волков даже процитировал некоего «авторитета»: «Как только бизнесмены научились договариваться, мы стали не нужны».

Еще одна причина ослабления любой группировки — легализация доходов и банальное желание жить. Голодным и бедным бандитам «первого призыва» легко было ездить на стрелки, у них за душой ничего не было. Более взрослым мафиози, заработавшим первый миллион, проще и надежнее нанять юридические фирмы и охранные агентства, созданные бывшими военными и милиционерами.

Гораздо живее стали работать арбитражные суды, определенное влияние оказывает наработанное имя: если ваша фирма работает на рынке 20 лет, ее не станут подозревать в намерении кинуть. Место бандитов, констатировал профессор Волков, заняли работники правоохранительных органов, которые всегда владеют информацией, прекрасно организованы и имеют официальное право на применение силы.

Процесс перехода из-под бандитской крыши под милицейскую стал особо массовым в начале 2000-х и отчасти продолжается до сих пор.

Выводы из всего сказанного читатели могут сделать сами — не дети уже...

Арнольд Ларионов, «Байкальские вести»