Мальта: погребенная в запасниках

Проект Иркутского государственного университета и Клуба молодых ученых «Альянс» продолжают цикл лекций «Научные субботники». 16 марта кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой истории и международных отношений ИГУ, директор Научно-исследовательского центра (НИЦ) «Байкальский регион» Екатерина Липнина представила гостям ИГУ лекцию «Мальта – сокровищница или жемчужина палеолита и палеолитического искусства».

Сенсация в подвале

Начиная лекцию, Екатерина Липнина предупредила, что в ней часто будут звучать такие определения как «оригинальный» и даже «уникальный». Действительно, в Иркутской области есть два похожих археологических памятника эпохи палеолита – Мальта и Буреть, а ближайшие к ним сходные по инвентарю памятники – это Костенки в Воронежской области и Зарайск в Московской области. Еще несколько памятников со схожими находками раскопаны в Австрии (Виллендорф), Франции (Брассемпуй) и вовсе в Италии (Гримальди). А между ними – ничего, никаких находок, никаких связей.

Хотя древние люди не были привязаны к одному месту, все-таки путешествие даже из Костенок в Мальту заняло бы больше одной человеческой жизни. О прямой передаче навыков обработки кости, камня и, что особенно важно, художественного стиля речь вести нельзя, но сходство между изображениями настолько велико, что вот уже почти 100 лет интерес к Мальте у ученых не угасает.

Село Мальта находится на левом берегу реки Белой, долгие годы развивалось как рядовой населенный пункт при Московском тракте, а сейчас административно входит в территории Усольского района. Будь район расположен в более населенном регионе, на одном археологическом памятнике можно было построить приличный туристический бизнес с солидными отчислениями в бюджет, но поскольку речь идет об Иркутской области – значительная часть памятника мирового значения застроена какими-то низкобюджетными хозяйственными объектами.

По официальной версии первые находки в Мальте были сделаны в феврале 1928 года. Однако в архивах ИГУ и других источниках удалось найти информацию о том, что первый доклад о находках в этих местах известный иркутский археолог Михаил Герасимов сделал еще в марте 1927 года. Тем не менее, поскольку сам Герасимов всегда говорил о 1928 годе, все ученые считают именно эту дату временем открытия памятника.

Герасимов в то время был сотрудником Иркутского краеведческого музея, и именно в его руки попало письмо заведующего избой-читальней из Мальты по фамилии Бертрам. В один из погожих зимних дней он гулял по деревне и обратил внимание на детей, которые катались с горки на какой-то крупной кости. Впоследствии выяснилось, что это была лопатка мамонта. Заведующий читальней «пошел по следу» и вскоре вышел на местного жителя, который копал в своей избе подвал и нашел множество крупных костей.

Герасимова откомандировали в Мальту, чтобы разобраться с находками. Случилось то чудо, которое хорошо известно в археологии. Отогревая землю в крестьянском подвале кострами (все-таки дело было зимой, и почва промерзла), Герасимов на первых четырех квадратных метрах раскопа нашел палеолитический культурный слой и в нем – одну из первых женских статуэток из бивня мамонта. Эта находка сразу вывела Мальту на уровень мировой сенсации, хотя в Иркутской области, кажется, ее значения ни местные жители, ни местные власти не осознали до сих пор.

Археология развивается раскопками

Герасимов начал систематические раскопки вдоль берега реки Белой и вел работы с 1928 до 1937 года (с перерывами иногда в два-четыре года). Потом Герасимов переехал в Москву и работал там над материалами Мальты вплоть до начала Великой Отечественной войны. К раскопкам на стоянке он вернулся в период строительства Братской ГЭС, когда была создана комплексная экспедиция для обследования ложа будущего водохранилища. В Мальтинском археологическом отряде в 1956–1958 годах под руководством Герасимова начал свою работу второй крупный исследователь Мальты, доктор исторических наук, профессор ИГУ Герман Медведев. 

Работы в Мальте внесли изменения не только в представления ученых о прошлом Приангарья, но и в саму методику исследований. Герасимов начинал работать по утвержденной в 1920–1930 годы технологии «покубовых» раскопок, когда грунт снимали кубами 0,5 на 0,5 метра, и в глубину до материкового слоя. Вроде бы это было удобно, поскольку позволяло привязывать находки к конкретному кубу, обозначенному на схеме раскопа буквой или цифрой. Но довольно скоро оказалось, что длинные кости и бивни, которых в Мальте было довольно много, заведомо не вмещаются в один куб. И именно Мальта стала той лабораторией, где появился и был испытан метод раскопки по слоям площадями.   

Эта методика позволила исследователям открывать весь комплекс древней стоянки и видеть ее «отпечаток» во всей полноте. На площади 1345 квадратных метров археологи нашли 27 крупных скоплений находок, которые образовали некий осмысленный рисунок. Стало понятно, что люди не только жили на этом месте долгое время, но и возвращались сюда несколько раз.

Поняв, что схема раскопа плохо читается, Герасимов и его коллеги разработали дополнительные знаки, по которым можно было понять, где найдена кость крупного животного, где рога оленей, а где какие-то другие кости. Включение в схему крупных обломков местного камня, который явно использовался как строительный материал, показало, где люди жили, где обрабатывали кости и камни, изготавливая из них орудия, и так далее.

Хотя крупные скопления камня и кости уже в 1930-е были определены как жилища, дискуссия продолжается до сих пор. Главный аргумент «за» состоит в том, что скопления выглядят очень уж систематическими. Аргумент против – спустя 20 тысяч лет невозможно реконструировать хотя бы приблизительно как выглядело такое жилище. К сожалению, во времена Герасимова ученые не имели тех навыков и знаний, которые были накоплены за последние 100 лет: сейчас археологи могут достоверно определять не только места, где стояли жилища древних людей, но даже и те места, где они втыкали колья под временные навесы.

Тем не менее, Герасимов имел все основания утверждать, что место жилища можно определить по скоплениям орудий труда, статуэток зверей и людей и других предметов. Кроме того, Герасимов и другие ученые в то время разделяли концепцию о крупных палеолитических поселениях, где люди жили на одном месте из поколения в поколение. Сейчас такую теорию назвали бы сомнительной: все-таки древние люди были охотниками и собирателями, поэтому перемещение из уже «объеденной» территории на еще богатую ресурсами было для них насущной постоянной необходимостью. 

Причину, которая могла бы объяснить возвращение древних людей именно в Мальту, обнаружил все тот же Герасимов 28 июня 1929 года. Это было единственное (и по сей день) во всей Северной Азии детское погребение с большим количеством украшений из бивня и камня. В работах участвовал и основатель палеонтологической и археологической школы ИГУ Бернгард Петри, который вел и всю документацию по погребению, включая его план-схему. (Позднее по ней была выполнена реконструкция, которая хранится в Эрмитаже – увидеть ее можно только по специальному запросу).

Хотя останки самих детей сохранились довольно плохо (археологи во всем мире редко находят детские кости – они слишком тонкие и хрупкие), инвентарь сохранился отлично. Ученые нашли ожерелье и подвески из бивня мамонта, пластину из бивня с волнообразным рисунком и сквозным отверстием (ученые условно назвали его «пуговицей») и множество других интересных находок. Самой большой загадкой в тот момент стал тот факт, что в погребении нашли не 32, как у всех обычных людей, а 47 зубов. Михаил Герасимов предположил, что у ребенка были аномалии развития (второй ряд зубов). Это, кстати, могло отчасти объяснить и столь богатое захоронение – ребенка могли считать каким-то представителем мира духов или даже богов.  

Потребовалось около 40 лет, чтобы ученые при переисследовании памятника пришли к выводу: Герасимов нашел парное погребение, в котором одному ребенку было 3–4 года, а второму 10–11 месяцев. Исследование ДНК этих детей подвело дополнительную научную базу под давнюю гипотезу о том, что заселение Северной Америки шло через Сибирь и далее Чукотку и Аляску. Это же исследование позволило датировать Мальтинский памятник: детскому захоронению 24 тысячи лет. К сожалению, на уникальной находке (единственной, как и было сказано ранее), да к тому же детской, нельзя строить уверенные выводы, но работа продолжается.

Статистика Мальты

Ученые подсчитали, что на раскопанной территории находится 39 скоплений различных материалов, сгруппированных в 17 комплексов. Всего по всем слоям собраны 44 239 артефактов, в том числе 1782 обломка кембрийских доломитов (основной строительный материал); 12 263 обработанных камней; 566 изделий из бивня, рога, костей и поделочного камня. Последние представляют самый большой интерес, потому что только по ним можно рассуждать о духовном мире древних людей.

Дополнительно найдено около 30 тысяч костей животных, птиц и рыб. Список жертв охоты и рыбалки впечатляет разнообразием: мамонт, шерстистый носорог, лошадь Ковалевсого, северный олень, бизон, снежный баран, пещерный лев, волк, лисица, песец, росомаха, бурый медведь, заяц, лемминг, полевка, степная пеструшка, гусь, чайка серебристая, ворон, таймень. По количеству костей можно установить и основной рацион питания древних – чаще всего к ним «на стол» попадал северный олень. Впечатляет статистика по крупной фауне: 25 носорогов и 16 мамонтов!

Некоторые животные вряд ли были съедобными даже для жителей палеолита (львы и росомахи, например), но как источник шкур и меха они ценились всегда. Рыбалка едва ли была постоянным занятием мальтинцев: археологи нашли хвост всего одного крупного (около 1,2 метра) тайменя, вес которого определили в 28 кг.

В поздний период своих работ Герасимов нашел и попытался реконструировать так называемое «круглое жилище» – с основанием, обложенным плоскими камнями, каркасом из жердей, обтянутого шкурами и укрепленного рогами оленей. В центре жилища был раскопан очаг, и, как показали сами археологи, рассевшись вокруг очага, в одном жилище могли разместиться (в тесноте, зато и в тепле) пять-семь человек.

 Основу повседневного набора инструментов мальтинцев составляли многочисленные каменные пластины и острия, скребки различных размеров и модификаций (некоторые даже для вставки в роговые рукояти), чопперы (рубящие орудия). Особенность быта мальтинцев – разбитые зубы мамонта, и ученым цель этой трудоемкой операции до сих пор непонятна. Отдельную работу, изданную в 1940 году, Михаил Герасимов посвятил микроинструментам из камня, с помощью которых обрабатывали кость и рог, в том числе изготавливали знаменитые антропоморфные скульптуры.

– По количеству (31 экземпляр) и разнообразию форм палеолитических «Венер» на одном объекте Мальта – единственная в мире, – подчеркнула Екатерина Липнина. – В отличие от европейских у некоторых есть выраженные лица, есть и «одетые» статуэтки.

Тут самое время вспомнить, сколько раз вообще Иркутская область может сказать про себя «единственная в мире»? Надо полагать, пальцев на одной руке хватит, и даже еще запасные останутся. И вот имея на руках такое явление как Мальта, наш регион напрягает административные извилины по поводу развития регионального туризма вне байкльских берегов… Сдается, древние обитатели Мальты уже сделали за агентство по туризму всю необходимую работу: осталось оформить памятник музеями, дорогами, сувениркой и общественным питанием… Но, видимо, не скоро это случится, очень нескоро.

Вернемся, однако, от печального к прекрасному. Среди костяных и роговых статуэток есть одна каменная. Одна из скульптур была спрятана в обработанный по какому-то плану позвонок северного оленя, прикрытый лопаткой быка. Самую маленькую из статуэток археологи нашли прислоненной к глазнице черепа шерстистого носорога. Уже по этому неполному описанию понятно, что «Венеры» имели для мальтинцев исключительное значение, и построить на их основе привлекательную для туристов «легенду» можно было бы без особых усилий – просто изложить факты и красиво издать в виде небольшой брошюры.

А ведь в Мальте были найдены и зоо- и орнитоморфные скульптуры, то есть изображения животных и птиц – сусликов, куропаток, сов и других, не поддающихся определению. Изображение суслика, например, тоже находилось в глазнице черепа более крупного животного, и Герасимов собрал его из 360 (!) обломков. В Мальте нашли одно из двух на всю Сибирь (второе было найдено на стоянке Усть-Кова в Красноярском крае) гравированное изображение мамонта на обломке кости. Есть в коллекции гравированная пластина из бивня, браслет из него же, многочисленные подвески из костей птиц – и единственная подвеска из просверленного кусочка нефрита.   

Подводя итог своей многолетней работе, Михаил Герасмов сказал: «Палеолитические родители Мальты неизвестны. Археологические «потомки» Мальты не найдены». Ситуация, безусловно, печальная для науки, но очень выигрышная для местных жителей и властей. Зная, что сейчас все находки из Мальты разбросаны по фондам (не экспозициям!) Эрмитажа, Кунсткамеры и Государственного исторического музея, региональные и местные власти могли бы поднять вопрос о возвращении их в Иркутскую область – все равно в столицах они никому не нужны, только место занимают. Вместо этого – полное равнодушие: несколько находок хранятся в областном Художественном музее, но и там они пылятся в фондах, их не выставляют. Стыд и срам…

Борис Самойлов, «Байкальские вести»