Маршал Берия и «политрук» Хрущев

Краткое содержание новой книги Виктора Бронштейна

Окончание. Начало в № 22–24

Поначалу вряд ли кто-то из «доброжелателей» предполагал, что «воспитательный» процесс недавних любимцев вождя закончится не смещением их и отправкой в дальние регионы, а казнями по сценарию уже подзабытых 1930-х. В 1950 году, кроме ленинградцев, были расстреляны заслуженный маршал авиации, консультант Сталина на переговорах «Большой тройки» в Тегеране и в Ялте, кавалер множества орденов Сергей Худяков, а также Григорий Кулик, приятель Сталина по Гражданской войне, маршал артиллерии (правда, разжалованный) и еще около двадцати генералов – орденоносных участников войны.

Заключительным аккордом в реквиеме сталинских жертв стали 13 членов Еврейского антифашистского комитета, расстрелянных в 1952 году после тайного убийства их руководителя Михоэлса. Это была «благодарность» за сбор немалых денег с мирового еврейства во время войны на нужды армии. Как и возрожденная Церковь, это создавало СССР имидж достойного партнера Запада, заслуживающего ленд-лиза и прочей помощи.

Тем более что Хрущев, по свидетельству талантливого разведчика, генерала НКВД Павла Судоплатова, уже имел богатый опыт индивидуального террора, а именно – уничтожения видного украинского националиста Александра Шумского, авторитетнейшего греко-католического епископа Теодора Ромжи, а также, согласно нашим изысканиям, весьма вероятно, и генерала армии Николая Ватутина. Кстати, сам Судоплатов чудом спасся от расстрела благодаря талантливо инсценированному сумасшествию и голодовке, которая поставила его между жизнью и смертью. Но это настолько притупило чувствительность, что позволило, не закричав, выдержать две спинномозговые пункции.

Сталинские примеры, без сомнения, попадали на подготовленную почву и вдохновляли Хрущева на убийство чрезвычайно опасного противника. Хрущев ясно сознавал, что раненый зверь опасен вдвойне. Иное дело убитый. В нашем случае незаконно арестованный маршал был весьма опасен. До конца неясно, в какую сторону могли качнуться Политбюро, ЦК, да и генералитет во главе с Георгием Жуковым. Противозаконный арест без предъявленного обвинения и подписи Генерального прокурора выглядел как возврат к самым мрачным методам сталинской эпохи. Где гарантия, что при таком подходе кто-то другой в следующий раз не станет жертвой аналогичного произвола? Зато немедленное убийство вместо ареста пробуждало не до конца забытый инстинкт жгучего страха и резко снижало вероятность «бунта» и неблагоприятного для Хрущева политического сценария. Победителей, как говорится, не судят!

Неслучайно очевидцы той поры – Серго Берия, дочь Сталина Светлана Аллилуева, чьи мемуары признаны О.В. Хлевнюком наиболее правдивыми, а также профессор-эмигрант А.Г. Авторханов и молодой в ту пору охранник И.А. Малиновский, выросший с годами до полковника КГБ, – нисколько не сомневались, что имел место не арест, а банальное убийство. Из современных исследователей гипотезы бессудного уничтожения маршала придерживается известный историк и публицист Б.В. Соколов, написавший по данной теме ряд книг.

Эпизод совершенно беззаконного ареста Берии отражен в мемуарах Хрущева, Молотова, Жукова и Москаленко. Причем эти воспоминания существенно противоречат не только друг другу, но и самим себе, написанным в разное время. Объяснить этот разнобой можно либо тем, что ложь со временем забывается, либо тем, что все они, кроме Хрущева, хотели показать умеющим читать между строк, что все, связанное с втоптанным в грязь именем Берии, – выдумка и гнусная ложь. Поэтому нет единого сценария ареста и заключения опального маршала в бункер.

Зато активное участие в заговоре военных – неопровержимый факт. Ввод в Москву танков позволяет утверждать, что данное событие – не что иное, как военный переворот с целью захвата власти в пользу Хрущева. Напомню, что на тот момент «обиженный» Никита Сергеевич не был ни первым секретарем ЦК КПСС, ни членом правительства, ни даже главой Москвы. Зато в его «багаже» были страх разоблачения собственного лидерства в репрессиях 1937–1938 годов, депортациях 1940–1941-го, войне с Западной Украиной и «очистительном» голоде 1946 года. Также его отличали демоническая напористость, бесконечная жажда власти и общий карьерный интерес с «декоративным» министром обороны Николаем Булганиным и командующим ПВО МВО Кириллом Москаленко.

Хрущев, уничтожив Лаврентия Берию, смог в мгновение ока захватить власть, а вторым шагом свернуть чуждые для него начатые реформы. МВО с демонстрацией танков сыграл первостепенную роль в усмирении даже помыслов всех несогласных с хрущевским произволом. В том же 1953 году были заменены командующий дивизией имени Дзержинского и командиры рангом пониже. Почти все заместители Лаврентия Берии и друзья, в том числе давно перешедший на работу в ЦК партии Всеволод Меркулов, дождались суда и были расстреляны 23 декабря того же года с соблюдением всех формальностей. Ситуация же с «расстрелом» Берии в корне отличается от убийства его сподвижников.

Чтобы не посвящать в тайну его «вторичного убийства» расстрельную команду, ее попросту не пригласили. Убийство по приговору взял на себя, подписав соответствующий документ, самый доверенный заместитель Москаленко генерал-полковник (в будущем маршал) Павел Батицкий. При этом присутствовали всего двое посвященных в дело свидетеля, уже получивших за свою преданность новые посты: Генеральный прокурор Роман Руденко и командующий Московским округом генерал армии Кирилл Москаленко.

Думаю, излишне пояснять, что могло заставить столь высокое собрание (двух будущих маршалов и Генерального прокурора) «развлекаться» убийством беззащитного узника. Ни до, ни после в истории России и СССР до такого бесчестия, как роль палачей, никто из высоких чинов никогда не опускался, пусть даже и на бумаге. При этом хранители тайны не рискнули даже привлечь врача-агента, которых было немало, чтобы засвидетельствовать смерть. Нет, конечно, и акта кремации, нужных фотографий, отпечатков пальцев и подлинных подписей, оригинальных, а не скопированных протоколов допроса. В монографии приведены результаты графологической и лингвистической экспертизы последних лет, доказывающих, что письма Берии из бункера – это фальшивки, написанные группой лиц, очевидно, во главе с генералом-драматургом Меркуловым, унесшим навсегда эту важную тайну, не выходя из тюрьмы.

После переворота вся Москва и область вместе с членами Политбюро, Министерством обороны и правительством «заботливо охранялась» преданными Хрущеву войсками. Поэтому, оставаясь всего лишь одним из секретарей ЦК партии, Хрущев имел возможность не форсировать события и присвоить себе звание первого секретаря через два с лишним месяца, в сентябре 1953 года. Тогда же он ввел себя в состав Президиума правительства, создав Бюро по сельскому хозяйству. Излишне говорить, что самостоятельность Маленкова на этом закончилась. Но Хрущев не торопился. Только через пять лет, в 1958 году, легко сместив с высокой должности своего «зиц-премьера» Николая Булганина, предварительно отправив на пенсию в 1957-м министра обороны Георгия Жукова, он занял сталинское место в партии и государстве.

В этой тихо проведенной рискованной комбинации по окончательному закреплению своей власти Хрущев с блеском использовал «иезуитский» сталинский опыт 1935–1936 годов. В пору подготовки к уничтожению ленинского Политбюро бдительность военных во главе с Тухачевским была усыплена «заботой» вождя о повышении их статуса. Пятерым наиболее влиятельным военачальникам было присвоено престижнейшее звание маршала. Тем самым Сталин давал понять и всем остальным военным, что главные люди дела – армия. Маневр его прекрасно удался, и через два года ничего не подозревавшие главные военачальники страны были арестованы, а вскоре расстреляны.

Аналогично поступил и Хрущев. За четыре месяца до отправки министра обороны Жукова на пенсию, в депрессию и инфаркт Хрущев возвысил его до высочайшего политического уровня – члена Политбюро, где восседал и предшественник Жукова Булганин, недавно ставший председателем правительства. Правда, в случае с Жуковым это была награда за его решительную поддержку в борьбе с «антипартийной группой». Только вот плата оказалась фальшивой как для Жукова, так и для Булганина. Но менее опасный «маршал-премьер» все же отправился не на пенсию, а руководить совнархозом Ставропольского края, потеряв, правда, звание маршала и членство в высоких партийных инстанциях. Став абсолютным властителем огромной страны, Хрущев вслед за Сталиным начал «обустраивать» себе красивое место в учебниках истории.

Оказавшись на грани ядерной войны во время Карибского кризиса, он, к счастью, удержался от того, чтобы попробовать добыть историческое бессмертие громкой победой над ненавистным Западом, а заодно, возможно, и над земной жизнью вообще. Зато засучив рукава Хрущев решил первым на планете построить к 1980 году материально-техническую базу коммунизма. Финал этого способа увековечения себя мы хорошо знаем – получилась еще более масштабная «целина». Только на целине ветром сдуло чернозем, а хрущевский, затем брежневский «коммунизм» смел с прилавков все потребительские товары, и в первую очередь продовольствие.

Деньги, как того требовала чистота коммунистического эксперимента, до конца не отменили, но, как в войну, без талонов на промтовары и продукты, блата или доступа к партийно-номенклатурным «кормушкам» они мало что значили. И это несмотря на то, что «скованный по рукам и ногам» партийной идеологией, чудом не расстрелянный по «Ленинградскому делу» председатель правительства Алексей Николаевич Косыгин изо всех сил старался поддержать страну.

С введением в строй нефтепровода «Дружба» резко возрос экспорт нефти, газа и, конечно же, поток валюты. Но мощная подпитка нефтедолларами не уберегла 30 процентов солидного золотого запаса (более 2 тыс. тонн), добытого сталинско-бериевской экономикой, и не обеспечила нормального питания участников войны и ослабленного послевоенного поколения. Корень хрущевской деградации страны был в том, что, узурпировав всю полноту власти, он уничтожил следы реформ Берии – Маленкова и все живые ростки рынка – ЛПХ, артели, свободу предприятий в распоряжении сверхплановой продукцией и ненужным оборудованием.

Хрущев еще раз доказал, что способный интриган, политтехнолог и управленец в военной или гражданской сфере – это абсолютно разные профессии. В угоду марксистской идеологии и утопическим планам построения коммунизма он старательно перечеркивал все, на чем, по его мнению, лежал отпечаток капитализма. Зато оценку деятельности предприятий и отраслей он перевел с натуральных на квазирыночные стоимостные показатели, которые без конкуренции стали мощнейшим стимулом накручивания затрат и снижения эффективности производства. Отчетность стала носить формальный характер: больше затрат, выше валовые показатели, производительность труда, а значит, премии руководителей и, соответственно, выше авторитет «мудрого» правителя.

В сельском хозяйстве, к горю Хрущева, некуда было деться от весьма «бледных» натуральных показателей и в силу этого от пустеющих магазинов и недоедающего населения. Все громкие начинания в этой сфере свидетельствуют о бездарности нового «вождя», бросавшего страну то на освоение целины, то на «кукуризацию», то на обгон Америки по мясу за счет уничтожения молодняка, разведения кроликов и кур в учреждениях, откровенных приписок сверху донизу и закупки мяса в соседних районах. Не больше толку было от ликвидации МТС и министерств, а затем от разделения обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные.

Закономерным результатом такого правления стало ухудшение жизни простого народа, приведшее к забастовкам и даже расстрелу рабочих в Новочеркасске в 1962 году. Зато до крайности ужесточились наказания за экономические преступления. Страдали по большей части вчерашние артельщики и вечные спутники социализма – «спекулянты», продающие излишки выращенного ими урожая, а иногда плоды подпольного производства и даже валюту. При этом, в нарушение Конституции СССР и всех норм международного права, Хрущев так же, как и в случае с Берией, с помощью «своего» генпрокурора Руденко дважды изменил задним числом наказание группе «валютчиков» (Файбышенко, Рокотов, Яковлев), расстреляв их за преступление, по которому на момент совершения полагался восьмилетний срок заключения.

Как уже отмечалось, не только к массовым, но и к точечным репрессиям Хрущеву было не привыкать. В работе предпринята попытка доказать активное участие Никиты Сергеевича в уничтожении командующего фронтом генерала армии Николая Федоровича Ватутина, «незамаранного» свидетеля рождения преступной директивы, подписанной под давлением Сталина в ночь на 22 июня 1941 года. В соответствии с директивой, было фактически запрещено без команды сверху, то есть самого Сталина, который не был на тот момент главнокомандующим, отвечать огнем на «провокации» немцев. Невосполнимые потери нашей армии в 1941 году составили 4,47 млн человек (Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Стат. исслед. / под общ. ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. С. 249). Напомню, что до 1941 года на счету Гитлера было всего 250 тыс. погибших с обеих сторон в боях при завоевании Чехословакии, Польши, Франции и других европейских стран. Общепризнанным мировым злодеем на все времена он стал, столкнувшись со Сталиным, «обеспечившим» десятикратные наши потери, в том числе миллионы пленных.

Сталин понимал огромное влияние Директивы № 1 на результаты боевых действий 1941 года и на весь ход войны. Подписантами Директивы были нарком обороны маршал С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба маршал Г.К. Жуков. Третьим участником этого процесса был заместитель Жукова, начальник оперативного отдела Генштаба генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин. Из всех участников этой «Тайной вечери» он оказался единственным посторонним, не замаранным подписью кровавого документа.

В 1944 году скорая победа становилась все очевидней, и командующий фронтом генерал армии не представлял в глазах Сталина уже такой большой ценности, как в начале войны с неясным финалом.

Для начала «гроссмейстер» (как прозвали его немцы) был подвергнут жесткой критике Сталина, а затем к нему была направлена комиссия под началом маршала К.К. Рокоссовского. Константин Константинович, в немалой степени надломленный пребыванием в сталинских застенках, все же не дрогнул и не взял грех на душу. Обвинение Ватутина в невыполнении приказа по защите Житомира, приписываемого ему Сталиным, не состоялось. Вождю пришлось устранить его по-другому.

В книге будет рассмотрен весьма вероятный способ убийства ненужного свидетеля, при котором членом Военного совета Хрущевым было организовано якобы случайное ранение командующего фронтом, не вызывающее серьезных опасений за его жизнь. Но комфортабельное лечение в киевском хрущевском особняке вместо госпиталя, при имитации подключения специалистов всесоюзного уровня, привело к трагическому результату.

Сколько еще доверительно-секретных поручений вождя выполнил Хрущев, неизвестно. Вряд ли что-то в этом плане сохранилось в архивах. Во всяком случае, на счету Хрущева рекордное – более чем 90 процентов – число уничтоженных партийных секретарей всех уровней в Москве и на Украине (Зубкова Е.Ю. Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев, 15 апреля 1894 – 11 сентября 1971. М.: Комсомольская правда, 2015. С. 18). Многих из них, как расстрелянных генералов-авиаторов, Сталин знал и продвигал лично. Впечатляет и количество общих жертв в регионах. Произведенный нами количественный анализ жертв Никиты Хрущева и Лаврентия Берии выявил бесспорное и многократное лидерство первого в кровавых «достижениях» сталинской эпохи. Но для того, чтобы пустить историю по ложному следу, он громогласно кричал: «Держи вора!», в роли которого выступил не имевший возможности ответить убитый им маршал Лаврентий Берия.

Но в хрущевской пропаганде был один весьма существенный изъян. Сталин для большинства населения оставался таким же «коммунистическим святым», как и Ленин. Спрашивается, что же это за святой, который за 15 лет теснейшей и слаженной работы со своим заместителем в рамках ГКО во время войны и в правительстве не разглядел, что рядом с ним «вредитель», «шпион», «предатель», занятый исключительно развратом? «Маскировался» он, правда, настолько искусно, что даже ядерную бомбу под его руководством создали вторыми в мире – намного раньше всех американских прогнозов. Но от этого досадного недоразумения Хрущев избавился, разоблачив культ личности и тиранию Сталина, правда оставив «по рассеянности» в полнейшей неприкосновенности его политическую систему, воспроизводящую тот же культ, но теперь уже его, хрущевский, а затем и брежневский. Обвиняя Сталина в действительно страшных репрессиях, голодоморе, депортациях и раскулачивании, Хрущев перекладывал на него, а заодно и на Берию, собственные преступления. И нужно отметить, что одурачить современников и даже будущие поколения ему во многом удалось.

Правда, вскоре начали копиться его новые преступления, которые не списать на покойников, но можно возвести в ранг государственной тайны. Кроме расстрела рабочих в 1962 году, были засекречены беззакония в абсолютно незнакомой Хрущеву атомной сфере. Без вездесущего ока Берии уже в 1954 году были преступно проведены военные учения с ядерным взрывом на Тоцком полигоне. Даже Сталин с подачи Лаврентия Берии считал такие учения преждевременными. Но уж очень хотелось Хрущеву покрасоваться перед союзниками и всем миром на фоне «своего», а в действительности украденного у Берии величественного ядерного гриба.

Еще более убийственной стала Кыштымская катастрофа 1957 года, в результате которой было заражено 23 тыс. кв. км и облучено около 270 тыс. человек. В обоих случаях из соображений привычной для коммунистов секретности большинство «раненных» радиацией оставались без медицинской и материальной помощи, обреченными на инвалидность и медленное умирание в стране «победившего социализма». Но судимым и лишенным всех званий и наград из членов сталинского Политбюро той поры оказался только маршал Лаврентий Павлович Берия – талантливый создатель самых современных отраслей промышленности, включая ядерную и ракетную, вскоре покоривших космос и ледовые просторы океана.

Уже в наше время, спустя почти десятилетие после падения Советского Союза, были предприняты попытки пересмотра его дела. Однако даже частичная реабилитация опального маршала не состоялась. Таким был вердикт Главной Военной прокуратуры и Верховного суда РФ, оглашенный 29 мая 2000 года.

Думаю, что после данного исследования даже у скептиков, до сих пор принимающих на веру хрущевскую пропаганду, возникнут сомнения в том, что решения суда, инсценированного в 1953 году, были правомерны.

Виктор Бронштейн, почетный профессор
Иркутского государственного университета,
кандидат экономических наук в сфере социологии,
специально для «Байкальских вестей»

На фото: В кругу семьи. Лаврентий Берия,
его супруга Нино и сын Серго. Конец 1920-х годов;

По сталинскому методу. Хрущев взял Маленкова
в союзники против Берии, а уничтожив Берию,
разобрался с Маленковым