Мы знаем, мы можем, мы сделаем

Двенадцатый сезон «Научных субботников» Иркутского государственного университета завершился 23 декабря прошлого года лекцией кандидата психологических наук, доцент кафедры общей психологии ИГУ Михаила Кузьмина. Тема его выступления – «Эффект Даннинга – Крюгера в современной науке, или почему каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны» – могла бы пригодиться многим вузам и отделам кадров на предприятиях – если бы планирование профориентации школьников и подготовки кадров шло на научной основе.

Сколько стоит разговор с психологом?

Непростой разговор об открытии Дэвида Даннинга и Джастина Крюгера лектор начал с рассказа о студенте-заочнике, который однажды задал Михаилу Кузьмину «ключевой» вопрос психологии: сколько стоит час консультаций? Уклончивый ответ преподавателя про средние по рынку тысячу или полторы тысячи рублей немолодого уже заочника не устроил. Он с полной уверенностью заявил, что менее чем за пять тысяч беседовать с нуждающимся в консультации не станут. Умение некоторых посредственных «специалистов» не только преподнести себя, но и действительно получить запрошенную сумму – частное проявление эффекта Даннинга – Крюгера.

Цитата из Чарльза Дарвина «Невежество чаще рождает уверенность, нежели знание», взятая авторами исследования в качестве эпиграфа, дала критикам работы повод для шуточек, самой крупной из которых стала «Шнобелевская премия» 2000 года. Однако психологов это не смутило, и они продолжили свои исследования. Ключевыми для них стали понятия «когнитивное искажение» и «метакогници».

Когнитивные искажения – это систематические отклонения в восприятии и мышлении, обусловленные предубеждениями и стереотипами, социальными, моральными и эмоциональными причинами, и даже физическими ограничениями строения человеческого мозга. Метакогниции – это процессы, процедуры и методы приобретения знания, а также и знания о явлениях познания.

– Мозг человека – это машина для выработки принятия решений, – пояснил Михаил Кузьмин. – Мы постоянно познаем, постоянно обучаемся. Естественно, что в процессе обучения накапливаются ошибки. Но человек не имеет возможности увидеть, что нечто является ошибкой, и продолжает считать это истиной. В итоге накапливаются те самые когнитивные искажения.

Когнитивные искажения неизбежны, они бывают продуктивные и непродуктивные. Даже ошибка может быть полезна, и ею можно пользоваться. Например, ребенок, родившийся в благополучной семье, думает, что все его любят, и так будет всегда. Разумеется, это ошибка, но ошибка полезная и продуктивная – человек растет счастливым, долгое время живет в оптимизме и в целом вырастет наименее невротизированным членом общества.

Но есть и ошибки, связанных с переоценкой своих возможностей. Эффект сверхуверенности, то есть тенденция переоценивать собственные способности. Если предложить человеку график распределения способностей людей и предложить выбрать свое место на нем, представитель нормального большинства поставит отметку чуть выше середины. Не факт, что это именно так, но это полезная ошибка: если человек будет считать, что он хуже остальных, то нет стимула расти и развиваться.

Иллюзия контроля – тенденция человека верить, что он может контролировать или хотя бы влиять на события, на которые на самом деле он влияния не оказывает. В крайних проявлениях это доходит до обсцессивно-компульсивного расстройства, но в обычной жизни присуще практически всем. Предпочтение нулевого риска – выбор потенциально более опасной, но контролируемой ситуации.

Психология – наука о студентах

Один из важнейших элементов процессов познания – умение видеть ошибки и вносить коррективы в процесс исследования или учебы, то есть наличие обратной связи. Шутка про то, что «психология – это наука о студентах-психологах второго курса и белых крысах» говорит о том, что сами ученые понимают некоторую рискованность своих выводов, ведь эксперименты, на которых они базируются, ставят как раз на этих объектах. Даннинг и Крюгер работали в Корнелльском университете и давали студентам тесты с заранее известными правильными ответами. На основании объективных итогов теста студентов делили на четыре группы – от наиболее до наименее компетентных в конкретных вопросах, а затем предлагали им сами оценить собственную компетентность.

В итоге у исследователей на руках оказывались два набора данных, в одном из которых была объективная информация, а во втором – самооценка участников. И оказалось, что наименее компетентные участники оценивали свои результаты намного выше, чем они были в реальности, чем они заслуживали. Более компетентные в полном соответствии с многочисленными историческими примерами были склонны недооценивать свои знания и навыки – как говорил Сократ, «Я знаю, что ничего не знаю, другие и этого не знают».

Даннинг и Крюгер придумали еще один опыт: они давали участникам эксперимента чужие работы и предлагали проверить их, после чего спрашивали: нет ли у вас желания изменить оценку собственных знаний? Оказалось, что менее компетентные не могли увидеть собственное невежество, а вот наиболее компетентные понимали, что они-то знают больше, чем в среднем по коллективу. Исправить самооценку уверенных в себе невежд может только одно – если они будут учиться, повышать свою компетенцию и приблизятся к своим более знающим коллегам.

Эффект Даннинга – Крюгера подтверждается и другими исследователями, например, «кривой обучения» Альберта Бандуры, психолога из университета Стэнфорда. В начале обучения практически все работают с энтузиазмом, затем доходят до некой переломной точки (точки регрессии), связанной с первыми трудностями, и если преодолевают ее, то далее движутся вполне успешно до второй точки регрессии. Некоторые, правда, после преодоления первой точки настолько верят в свои силы и способности, что не считают нужным совершенствоваться далее.

Практика – критерий истины

График Даннинга – Крюгера очень понравился преподавателям и рекрутёрам. Первые решили, что смогут скорректировать учебные программы. Вторые – что смогут отделять хвастающих несуществующими достижениями невежд от сомневающихся в себе специалистов. И, кстати, платить вторым чуть меньше, потому что они себя недооценивают. Однако у психологов к полученным результатам появились вопросы – как появились они и у аудитории Михаила Кузьмина. Один из тестов Даннинга – Крюгера состоял, например, в оценке чувства юмора по анализу выступлений стендап-комиков. Тест, мягко говоря, крайне сомнительный, потому что смеяться или не смеяться над чужими словами можно по очень разным причинам.

Психологов интересовали несколько профессиональных вопросов. На какой выборке получены выводы? Когда эксперимент повторили спустя несколько лет на более широкой выборке с участием студентов разных курсов и преподавателей, оказалось, что в основном самооценка людей соответствует их реальным знаниям – нет того самого эффекта «наименее знающий более других уверен в себе». Попутно этот эксперимент открыл дополнение к эффекту Даннинга – Крюгера: в группе наиболее компетентных участников (это были профессора университета) разброс оценок был минимальным, то есть люди не переоценивали и не недооценивали свои знания.

Второе замечание к работе Даннинга – Крюгера касалось их математических методов, а вот третье относилось уже к выбору задач. Если речь идет о написании текста или решении математических задач, то оценить грамотность автора или правильность решения легко. А если речь идет о такой сфере, как продажи – если товар купили, то это достижение продавца или просто стойкое желание клиента купить именно этот товар? Если опытный врач не смог спасти пациента – означает ли это, что весь его прошлый опыт и заслуги ничего не стоят? Бывает ведь и такое, что не слишком компетентный специалист именно в силу своей уверенности в собственных силах пользуется популярностью и действительно часто помогает людям. Михаил Кузьмин напомнил рассказ Антона Чехова «Ионыч»: пожилой врач уже многое забыл и вообще практически не общался с пациентами, воздействуя на них криком и былыми заслугами, но практика его была огромна – репутация работала.

Будьте осторожны

Опираясь на известные методы и критику экспериментов Даннинга – Крюгера, Михаил Кузьмин поставил собственный опыт на студентах факультета психологии ИГУ. С 2011 по 2023 год в нем участвовали более 450 студентов, а главной задачей было определить, как академический балл влияет на динамику профессиональной идентичности. Все мы слышали рассказы про то, как выпускники юридического факультета идут в торговлю, а историки заняли руководящие посты в редакциях СМИ. Но каждый вуз стремится к тому, чтобы его выпускники работали именно по своей специальности. Именно этот вопрос и исследовал Михаил Кузьмин.

Результат оказался примерно таким, как ожидали участники исследования. Когда студентам на первом курсе задавали вопрос «Какой вы психолог?», они еще не могли оценить собственные знания, но давали некую отправную точку для построения графика. На втором курсе у всех самооценка повышалась, к третьему происходил резкий провал, а к четвертому (если все шло нормально) интерес к профессии снова повышался. Но сопоставление самооценки студента с «объективной» оценкой среднего балла из зачетки показало интересные эффекты.

Разумеется, самых плохих студентов в процессе обучения исключали. Отличники в самом начале обучения оценивали себя как будущих психологов хуже всего, а будущие «хорошисты» были уверены в себе больше всех других. Ко второму курсу самая высокая самооценка у твердых «троечников» – и она остается на таком уровне до самого конца, даже в тот момент, когда диплом получен и средний балл уже известен. Примечательно, что благодаря Государственной думе РФ, которая уже более 30 лет не может принять закон о психологической помощи, некоторые из самых плохих студентов уже на втором курсе начинают консультировать!

В итоге в выигрыше оказываются студенты со средней оценкой 4,5 балла – у них нет резких перепадов самооценки; они знают, что им необходимо и в дальнейшем учиться; но они после окончания вуза начинают вполне уверенно работать по профессии. Отличники же, переоценившие безбрежность океана знаний, становятся «вечными студентами» и коллекционерами дипломов. Учиться (а точнее говоря, получать отличные оценки в зачетку) – это именно то, что они умеют лучше всего.

Что же в итоге? Оптимальный уровень профессиональной идентичности у тех, кто близок к высокому академическому баллу (но не получил его), а у тех, кто ближе всего стоит к самому низкому академическому баллу, профессиональная идентичность избыточно высокая. Правда, признаёт Михаил Кузьмин, в эксперименте не учтены многие дополнительные переменные: пол и возраст участников, предыдущее образование (а на факультете есть как бывшие школьники, так и вполне взрослые люди) – но в целом картина понятна.

Очень интересный вопрос, имеет ли оценка в вузе «прогнозный эффект», говорит ли она о будущей успешной работе выпускника. Если отличники не идут в профессию, а троечники в ней процветают, то не пора ли изменить критерии оценки? Не пора ли дополнить оценку вузовских преподавателей мнением внешних экспертов? Увы, огромные массивы данных по действующим руководителям предприятий и целых отраслей (зачетки которых еще лежат где-то в архивах вузов) недоступны ученым, потому что речь идет о персональных данных, доступ к которым ограничен.

Побочные эффекты

Одним из проявлений эффекта Даннинга – Крюгера является стремление человека всегда выбирать группу, в которой он получает наиболее высокую самооценку. Если участникам эксперимента предлагали вслепую выбрав из стопки карточку, на которой нарисован круг или квадрат, сделать предположение, чего больше в оставшейся стопке и отложить карточку влево или вправо, то люди далеко не всегда выбирали правильное решение, даже видя оценку остальных участников. Некоторые реагировали на поведение своих друзей, некоторые еще по каким-то причинам, но выбор делали неправильны.

Даннинг и Крюгер предположили, что люди делали неправильный выбор именно потому, что стремились сохранить самооценку, ведь чтобы повысить свою компетентность, нужно сначала признать, что в данный момент ты некомпетентен. Признать ошибку бывает трудно, и люди задерживаются на «пике глупости», потому что самооценка для них дороже оценки объективной.

Даннинг и Крюгер в своем исследовании хотели понять, как связана некомпетентность и общие интеллектуальные навыки, но ответа, похоже, пока не нашли. Отчасти потому, что есть много теорий интеллекта, но нет точного ответа на вопрос «что такое наш интеллект»? Диапазон взглядов очень широк: от теории генерального фактора до теории, по которой нет интеллекта как такового, а есть набор различных компетенций. В зависимости от поставленной задачи даже один и тот же исследователь может иметь в виду разные проявления интеллекта, поэтому вместо ответов на вопрос получили много новых.

Например, насколько настойчив может быть человек в своем невежестве? Еще от царя Соломона известно: «Во многих знаниях – многие печали». А печаль это совсем не то, к чему стремятся люди. С другой же стороны, если вы не знаете ограниченности своих способностей и навыков, то вы и препятствий на своем пути не видите. Примеров в истории множество, и Михаил Кузьмин привел хрестоматийный: Генрих Шлиман не был ученым-археологом, но имея смелость и некоторые ресурсы, важнейшие исторические открытия в Малой Азии сделал именно он. У братьев Райт не было даже среднего образования, но приоритет управляемого полета принадлежит именно им.

Впрочем, пребывание в неведении об ограниченности своих возможностей полезно далеко не всегда. И в целом наш сложный мир лучше все-таки доверять подготовленным специалистам, чем уверенным в себе невеждам. Задача, стоящая перед системой обучения, состоит в том, чтобы не звучали утверждения «я ничего не знаю, я никогда не смогу»: «ничего» и «никогда» – это пустые слова. Если учитель постепенно ставит перед учеником сложные, но достижимые задачи, тот рано или поздно увидит свою ошибку и исправит ее. Пока же у нас, начиная со школы, за любую ошибку карают, чем навсегда закрывают пусть к развитию ученика. Успех в учебе состоит в том, чтобы видеть ошибку, не бояться рисковать и в итоге исправить ее.

Борис Самойлов, «Байкальские вести»