Размышления в мастерской художника

К 100-летию Георгия Анциферова

Георгий Васильевич Анциферов (1923–1989) – художник, педагог, заслуженный работник культуры РСФСР, член Союза художников СССР, участник Великой Отечественной войны. Как писала искусствовед Тамара Драница, «новый смысл и значение приобретает окружающее художника «профессиональное» жизненное пространство: мастерская, любимые вещи. «Натюрморт с совой», «Посвящение» – своеобразные фрагменты творческого бытия Г. В. Анциферова, несущие отпечаток вкусов, настроений, пристрастий, помогающие постигнуть мир личности художника» (газета «Восточно-Сибирская правда» от 12.04.1983 г.).

Вспоминается, как вдвоем с Георгием Васильевичем сидим у него в мастерской. Здесь всегда тихо, светло и уютно. Вечером, когда уже закончился творческий день, в ней хорошо отдыхается. Как-то, сами по себе, дневные тревоги и заботы уходят с угасающим днем, и вообще исчезает чувство настоящего, беспрерывно бегущего времени. Все-таки мастерская – это только твой мир, куда никто не смеет проникнуть; твой островок, на котором владыка – только ты и... тишина. Мы сидим за столом и пьем крепкий, душистый чай, как всегда заваренный хозяином просто великолепно. Разговариваем, вспоминаем, размышляем… Познакомились мы с ним в мастерской Галины Новиковой, супруг которой, Вячеслав Павлов, был моим педагогом в годы учебы в Иркутском музыкальном училище. Новикова и Анциферов дружили, и портрет Михаила Ульянова они писали каждый свой, одновременным сеансом.

Георгий Анциферов родился 26 января 1923 года в селе Шало, или Шалинском, Красноярского края, в крестьянской семье. Тяга к изобразительному искусству и музыке у него проявилась с раннего детства. Как рассказывал сам Георгий Васильевич, «все протекало естественно и просто». С шести лет он стал заниматься музыкой, взяв пример со своей мамы, Марии Петровны. В тайге, где он жил, отсутствовали и радио, и телевидение, но, конечно, были гармошки и балалайки. Мама прекрасно играла на балалайке и пела в церковном хоре. Приятным низким голосом она исполняла народные песни, городские романсы. Мать также привила сыну любовь и к изобразительному искусству, вырезая из бумаги различные фигурки людей, животных, а затем создавала экспозиции на оконном стекле.

Художник вспоминает счастливые минуты, как «сказочный миг» своего детства в родном селе Шало, где он впервые ощутил красоту мира и его звучание. Когда слушаешь неторопливый рассказ Георгия Васильевича, возникают картины его жизни: «до сих пор вижу чащи черемухи в белом весеннем наряде; слышу проворно звенящую речку; не забыть мне запах трав родного края; чистый, скрипучий снег, искрящийся на крышах домов».

Отец художника, Василий Иванович, был пахарем – «землею взращенный и самозабвенно ее любящий». Отец и мать художника очень любили читать, что и привили своему сыну. Как рассказывает сам художник, отец часто просил: «Сыночек, принеси мне почитать, где про жизнь написано, глубоко».  Больше всего отец любил «Поднятую целину» Шолохова. Ему, как крестьянину, было очень близко это произведение, как он говорил, «в нем сама жизнь». И мать, и отец зачитывались рассказами Чехова, Куприна. И совсем не случайно художник в 1979 году написал портрет отца, сидящего у ярко освещенного окна с книгой. На портрете отец уже стар, но по-молодецки крепок. Неистово разметались густые волосы, и борода выбелена временем. И большие кряжистые руки крестьянина бережно сжимают книгу.

Георгий Васильевич был уверен, что связь между живописью, музыкой и поэзией ярко прослеживается. Для себя Анциферов отметил три момента. В музыке и живописи есть мелодия, гармония, без них не может быть произведения, композиционной стройности, структурированной формы. И самое важное – это драгоценное качество колорита в живописи, а в музыке назовем его ладом.

Ранние занятия игрой на балалайке определили любовь к живописи. Балалайка – очень тонкий, лиричный инструмент, задевающий струны человеческой души. Но на нем же можно исполнять и задорные плясовые пьесы. И в живописи, что было предопределено балалайкой, художник любил лирические, интимные мотивы, например, в пейзажах – мягких, скромных и неброских.

Свой любимый инструмент Георгий Васильевич изобразил в 1981 году в натюрморте «Посвящение» – это не просто одна из его лучших этапных работ, написанная одновременно с последним автопортретом. На мой взгляд, эта картина заключает в себе наиболее полное самовыражение Анциферова – художника и музыканта. Можно даже чисто символически назвать ее автопортретом.

В скромном кожаном футляре на столе лежит балалайка – «русская красавица», как исстари называют ее в народе. Рядом – раскрытые ноты и букет яблони с нежными, чистыми, трепетными лепестками. Окончен концерт, погасли огни в зале, разошлись слушатели, оставив здесь, за кулисами, теплоту встречи, запах яблоневого цвета… И кажется, что, хотя руки музыканта и не касаются струн инструмента, они продолжают звучать. Вот она, одухотворенная музыкальная тема картины – дорогой сердцу инструмент, с которым музыкант не расставался с самого детства всю жизнь. Это и посвящение матери, которая первая дала ему в руки балалайку. Это – воспоминание всей жизни.  «А над этой темой, как лейтмотив, цветущая яблоня» – неугасающая радость жизни, гимн бессмертию, вечной молодости настоящего искусства.

Путь художника Анциферова начался в Алдайской средней школе, где учителем рисования был выпускник Краснодарского художественного техникума А.С. Бедный. Он первый познакомил Георгия с настоящим искусством, объяснил его задачи и раскрыл глаза юному художнику, что позволило по-новому увидеть мир. Александр Сидорович учил детей, на что надо смотреть, как и что надо изображать, что любить.  Он водил ребят на природу писать этюды весной, летом, осенью и даже зимой. Рисовали, будучи в тулупах, меховых варежках. Изображали сосны в снегу, оленей.

В возрасте 15 лет Георгий по рекомендации своего школьного учителя рисования отправился через всю страну в Краснодар и поступил в местное художественное училище, в котором проучился с 1938 по 1941 год у педагогов А.И. Марина, Н.Д. Шарикова, Г.А. Аветисяна. Окончить это училище ему не удалось: началась Великая Отечественная война, и юношу призвали в армию.

Он служил в артиллерийском дивизионе, его однополчанином оказался будущий поэт-песенник Михаил Львовский (1919–1994), у которого как раз в 1943 году и родилась песня «Вот солдаты идут…». В конце войны Георгий Анциферов служил в Иране. В армии он писал стихи, несмотря на то, что бумагу даже для литературного творчества трудно было достать, не говоря уж о рисовании. Хотя художнику удавалось иногда делать зарисовки иранцев, персов, опаленных степей. Эти работы, к сожалению, пропали. Но, как говорил Георгий Васильевич, человек не может жить без творчества, и поэзия увлекла «до сумасшествия». Он стал посылать стихи в газету «Советский воин», в редакции которой работал народный поэт Белоруссии Пимен Панченко. Поэт обратил внимание на стихотворение молодого солдата «Не грусти, старушка-мать» и сказал, что если бы Георгий совершенствовался в этом направлении, то стал бы настоящим поэтом.

Демобилизовавшись в 1947 году, Анциферов приехал в Черновцы, где был страшный голод, люди умирали прямо на улицах. Было не до поэзии, хотя, умудряясь добывать краски, он все-таки писал этюды – в основном старинную архитектуру, «каменную летопись человечества».

Георгий решил продолжить образование. С 1950 по 1952 год учился во Львовском училище имени Ивана Труша на отделении декоративной росписи; с 1954 по 1960 год – во Львовском государственном институте прикладного и декоративного искусства по специальности «декоративно-монументальная роспись» у преподавателей Д.Д. Довбушинского, Р.А. Сильвестова, В.А. Монастырского, А.В. Любчика, Р.Ю. Сельского. С 1960 года преподавал во Львовском училище.

В студенческие годы Анциферов работал во Львовской филармонии, выступал в городах и селах вместе с профессионалами-виртуозами. И музыкальное образование Анциферов в итоге получил, но случилось это в Иркутске.

В город на Ангаре Георгий Васильевич приехал в 60-х годах. С 1963-го преподавал в Иркутском художественном училище и стал одним из основателей декоративного отделения. Среди его учеников – А. Медведев, Г. Неупокоев, В. Седых, Н. Родько, Н. Житков, Н. Башарин. В 1975 году Георгий Анциферов был принят в Союз художников СССР, в 1986 году ему присвоено звание «Заслуженный работник культуры». Участвовал в областных, республиканских, зарубежных, персональных выставках.

В 40 лет Анциферов поступил на отделение народных инструментов в Иркутском музыкальном училище, его наставником стал выпускник музыкально-педагогического института имени Гнесиных И.Л. Булахов. Потом Анциферов и сам преподавал музыкантам. Позже Георгий Васильевич стал артистом Иркутской филармонии, объездил с концертами почти все Прибайкалье, много гастролировал по Сибири и Дальнему Востоку. Анциферов – музыкант многогранный, эмоциональный, глубоко чувствующий музыку и так же глубоко раскрывающий ее содержание. В его репертуаре наряду с образцами русской народной музыки присутствовали произведения русской и западной классики – например, «Концертные вариации на тему русской народной песни “Мчится тройка почтовая”» Н. Будашкина, «Полонез» В. Андреева, «Каприччио» И. Гайдна, «Гавот» А. Корелли, «Русская плясовая» П. Чайковского. В своих многочисленных сольных концертах и с оркестром народных инструментов М. Гезунгейта Г. В. Анциферов часто выступал вместе с пианистками Е. Попцовой и З. Дмитрусенко, баянистом В. Шульгой, своим учеником-художником А. Бодажковым, который также стал профессиональным музыкантом-гитаристом. А в живописи Анциферов оставил портреты своих друзей-музыкантов. Эта другая, музыкальная черта творчества Анциферова – радостное и восторженное мироощущение. Все оно, как говорил поэт Марк Сергеев, «беспрерывно тремолирующий звук, песня о красоте обыденного, незаметного... В нем – полное слияние человека и искусства».

Известный иркутский музыковед, пианист, педагог, заслуженный работник культуры РСФСР В. Ф. Сухиненко писал об Анциферове так: «Для меня он очень интересен именно как образец такой личности, которая совершенно органично и целеустремленно на протяжении всей жизни тяготеет к тому и другому виду облюбованных им искусств».

…Каждого человека подсознательно влечет к родной матери-земле. И у Георгия Васильевича особенно остро возникало это чувство, когда он снова и снова смотрел на свои многочисленные этюды (пейзажи, натюрморты с цветами) или байкальские мотивы («Маки на Байкале», «Поселок Хужир», «У Малого моря»), в которых природа – живая и ощутимая. Художник Анатолий Костовский как-то сказал Георгию Васильевичу: «Вы родились не в Иркутске, не рядом с Байкалом. Но за эти годы Вы стали всецело нашим. Увидели Байкал, сжились с ним и написали его правдиво, по-своему. И мы узнаем на Ваших полотнах наш Байкал».

Оксана Тарасенко, культуролог, кандидат философских наук,
специально для «Байкальских вестей»

На фото: Георгий Анциферов в содружестве муз;

Г.В. Анциферов. «Мороз и солнце»