Show must go on

Эксперты считают временным политическое затишье в Иркутской области

Хрупкий мир установился между политическими силами Иркутской области во время избирательной кампании по выборам губернатора и уже месяц держится после них. Значит ли это, что Игорю Кобзеву удалось примирить склочные региональные элиты или они просто впали в спячку? Говорят ли результаты выборов губернатора о том, что Иркутская область растеряла свой протестный запал и впереди у нас лишь тучные и тихие времена? Эксперты считают, что спокойствие будет недолгим. Корреспондент информационного агентства «Альтаир» собрал мнения иркутских политологов о «мирной фазе» политической жизни в регионе.

Уронили протест?

Политолог Юрий Пронин отметил, что уверенная победа Игоря Кобзева, безусловно, консолидирует, объединяет областную элиту – хотя бы в целом и хотя бы на время:

– Победа тем более внушительная, что, выражаясь на местном сленге, Игорь Иванович – «варяг», хотя за девять месяцев очень многое сделал, чтобы развеять соответствующие опасения. Тем не менее у медали есть обратная сторона. Я бы говорил не столько о протестных настроениях, сколько о том, что с 2015 по 2019 год в Иркутской области политическая структура власти учитывала их в большей степени, чем в остальных регионах страны. Точнее, могла бы учитывать. По существу, у нас действовала двухпартийная система с примерным равенством сил, то есть были реальные, хотя и неидеальные, сдержки и противовесы. Увы, такая система, видимо, уходит в прошлое. Во-первых, потому, что в принципе не приветствуется с федерального уровня. Во-вторых, потому, что предыдущее руководство Иркутской области не смогло обеспечить эффективную работу двухпартийной демократической системы, и в этом смысле предыдущий губернатор стал вначале воплощением надежд, но затем, в итоге, – символом разочарований. Так что осторожный оптимизм насчет будущего развития Иркутской области в политическом отношении сопровождается привкусом значительных потерь.

Кандидат политических наук Алексей Петров считает, что Иркутская область остается сложным регионом и, несмотря на кажущееся политическое затишье, проблемы никуда не делись:

– Да, временно притихли проблемы в коммуникации «область – город», но мы все равно видим «аккуратное покусывание», потому что проблем накопилось много, за один год их не решить. Серьезные проблемы скоро возникнут и в самом региональном правительстве. У нас нет серьезного понимания, с каким бюджетом мы вступаем в следующий год. Сложность Иркутской области никуда не делась, она просто притушилась.

Протестная репутация Иркутской области появилась относительно недавно, говорит политолог Владимир Сериков, первые по-настоящему массовые митинги, посвященные не экологическим, а повседневным социальным проблемам, прошли в Ангарске в конце 2009 и начале 2010 года. Потом уже были победа Кондрашова на выборах мэра Иркутска и «красной коалиции» на выборах думы Ангарска, победа Серова в Братске, поражение «Единой России» в Усть-Илимске и другие истории – и все это время все официальные структуры, от аппарата губернатора до Общественной палаты Иркутской области, отрицали этот факт. Пока в 2015 году не победил Левченко и все стало слишком очевидно:

– Поражение Михаила Щапова на губернаторских выборах – это тоже проявление протеста. Нельзя отрицать тот факт, что правительство Левченко и команда Левченко – это два разных явления. И если к первому нет претензий практически ни у кого (обратите внимание, даже Игорь Кобзев оставил в составе правительства несколько важных министров, включая министра финансов Бояринову), то команда Левченко вызывала поначалу многочисленные вопросы, а впоследствии и заметное возмущение. Не факт, что и сам Сергей Левченко, останься он на своем посту до сентября 2020 года, смог бы повторить успех 2015 года.

Политолог, доцент кафедры мировой истории и международных отношений ИГУ Сергей Шмидт всегда оппонировал точке зрения, что граждане Иркутской области отличаются особой протестностью. И для подкрепления этой позиции не хватало какого-нибудь мощного, окончательного аргумента. Результаты губернаторских выборов 2020 года – тот самый аргумент, которого не хватало Сергею Шмидту:

– Специфика Иркутской области всегда заключалась в повышенной конфликтности региональной элиты. В те короткие эпизоды, когда эта элита или разные ее группировки соблюдали нейтралитет друг к другу, происходила временная консолидация, и никакой протестности не было. Если не брать губернаторские выборы 2015 года, то самый недавний пример – выборы в Законодательное собрание 2013 года. Как мы помним, тогда не случилось никаких электоральных чудес и граждане не показали какой-то особой протестности. Эти же граждане через два года опрокинули Сергея Ерощенко.

Специалист по связям с общественностью Владислав Шиндяев тоже не стал называть наш регион протестным. История избрания губернатором коммуниста имела четкие и конкретные причины, когда действующий губернатор вошел в избирательную кампанию в состоянии информационной войны:

– Именно это обстоятельство и инерционная стилистика ведения предвыборной борьбы послужили причинами того, что он проиграл кампанию основному оппоненту. Это истинные и реальные причины проигрыша в кампании, которые никоим образом не говорят о протестности региона или каких-то непримиримых политических противоречиях жителей региона с кем бы то ни было. У всех выборов есть своя предыстория, есть свой сценарий и режиссура, которые объясняют их результат. У нас нет доминирования конкретной политической силы в регионе. Все сводится к неправильно примененной модели коммуникации, которая с течением определенного времени неизбежно создает социальное напряжение и скрытый протест. При этом за каждым протестом всегда есть его спикеры и выразители его идей. За протестом всегда стоят конкретные люди и интересанты, которые не смогли договориться с действующей властью либо представителями органов местного самоуправления.

Область на распутье

По мнению Юрия Пронина, политическая ситуация в области во многом зависит от одной из половинок двухпартийной системы – регионального отделения КПРФ. Там возник явный запрос на обновление, но лучше, если оно будет плавным, а не обвально-скандальным, да еще и с «маски-шоу»:

– Поэтому очень важно, как новый губернатор выстроит отношения с теми силами, которые не поддержали его на выборах. В этой связи вспоминаю утро 4 июля 1996 года, когда стало ясно, что президент России избран на второй срок полномочий после двух туров голосования. Губернатор Юрий Ножиков собрал журналистов, чтобы подвести итоги выборов на территории региона и рассказать о дальнейших действиях. Присутствовали и несколько руководителей областного штаба в поддержку кандидатуры Ельцина. Буквально минут через пять к губернатору подошел его помощник и что-то тихо сказал. Ножиков тут же обратился к присутствующим: «Прошу извинить, но оппозиция, обком КПРФ, просится на прием. Я должен с ними срочно поговорить. Дело важное. А с вами-то я всегда успею». Вот так вот: наутро после убедительной победы крайне важно переговорить с политическими противниками.

Владислав Шиндяев заметил, что Иркутская область после выборов губернатора вошла в режим ожидания. Ожидания конкретных решений и изменений, ожидания достижения конкретных договоренностей и исполнения обещаний:

– Исторически складывается, что активная коммуникация с жителями и представителями различных социальных групп после выборов прекращается или, в лучшем случае, диалог и общение переходят в дистанцированный формат. Либо все общение далее идет через посредников. У нас уже сменилось достаточно много губернаторов, и практика показывает, что поствыборные ожидания жителей, групп влияния, финансово-промышленных групп и муниципалитетов редко когда оправдывались. Ситуация усугубляется еще и тем, что те, кто делает выборы, и те, кто выстраивает диалог с жителями региона, это практически всегда разные специалисты. У тех, кто приходит работать после выборов, обычно нет никаких обязательств перед жителями региона. Те, кто работал раньше и продолжает работать, несмотря на критику, не считают нужным что-то в своей деятельности менять. В итоге ожидание рано или поздно превращается сначала во внутреннее напряжение, далее в критику отдельных направлений, информационные войны, противостояния и протест. Переход из режима ожидания в стадию напряжения, а потом агрессии, как правило, занимает от полугода до полутора лет. Сейчас, вполне естественно, напряженность растет – у Игоря Кобзева была достаточно активная кампания, и если его проекты начнут пробуксовывать, поддержки муниципалитеты не получат и не будут услышаны, напряжение неизбежно перерастет в разочарование и агрессию.

Владимир Сериков заявил, что протестность не исчезает из-за смены лиц в руководстве региона, ее может ослабить только существенное улучшение экономической ситуации, повышение уровня благосостояния, одним словом – существенные позитивные перемены, затрагивающие большинство жителей области:

– Пока мы не видим ни одного события, с которого можно было хотя бы начать список таких улучшений. А это означает, что протестные настроения ушли в глубину, как подземный пожар в залежах торфа. Это очень неприятная ситуация для муниципальных и региональных властей Иркутской области, не имеющих опыта прогнозирования и конструктивной работы с такими настроениями. 

С точки зрения Сергея Шмидта, специфика Иркутской области в элите, а не в гражданах. Если не разогревать народ технологиями и деньгами, то получается так, как это вышло 13 сентября 2020 года:

– Эти выборы, как мы знаем, прошли в условиях уникальной консолидации элиты вокруг кандидата Кобзева. Я считаю эту консолидацию временной, как и все остальное в этом мире, никакого протестного чуда не случилось. Миф об особой протестности Иркутской области подогревается нашей либеральной интеллигенцией. На самом деле ее нет, есть склочность местных элит. Когда она достигает предела и в дело вступают деньги и технологии, то невротизированное иркутское общество показывает протестный результат.

По мнению Алексея Петрова, перед выборами в Государственную думу вся конфликтность опять вылезет и те, кто сегодня дружит, пишет друг другу хвалебные оды, быстро прекратят это делать:

– Мне, как историку, очень интересно наблюдать за интересными кейсами из политики Иркутской области прошлых лет. Сейчас такие кейсы у нас не рождаются. Они могут загораться, но быстро затухают.

Недолгая спокойная пора

Юрий Пронин считает, что ближайшие месяцы будут непростыми:

– Как, собственно, и для всей страны: пандемия, проблемы в экономике, влияние внешнеполитических факторов. Отсюда и большое значение выборов в Государственную думу, подготовка к которым началась уже сейчас.

Владислав Шиндяев считает, что выборы в Госдуму катализируют серьезную внутриполитическую борьбу и конкуренцию в большинстве политических структур:

– В большей мере эта война разразится в «Единой России» и КПРФ за списочные места. В одномандатных округах каждый кандидат будет выступать самостоятельно. Самостоятельно охотиться за поддержкой муниципалитетов, социальных структур, голосами конкретных избирателей и играть в свою игру. На региональную власть и губернатора эта конкуренция никак не повлияет, потому что он намеренно дистанцировался от всех политических сил.

К ближайшим политическим перспективам Алексей Петров относится осторожно:

– Когда Игорь Иванович ознакомится с реальным положением дел, снимет розовые очки, то поймет, что избирательная кампания закончилась и нужно начинать нормальную ежедневную работу. Кобзев сам поставил планку своей мобильности во время кампании, но выборы заканчиваются, а результат зависит от маленьких людей, которые работают в городах и весях Иркутской области. А политические элиты Иркутской области скоро поймут, что против кого-то они объединяются гораздо лучше, чем за кого-то.

Источники Сергея Шмидта утверждают, что хрупкий мир продлится до Нового года:

– Однако я думаю, что это слишком скоропалительное суждение и нас ждет как минимум год спокойной политической жизни.

Фото Алексея Кушниренко, «Байкальские вести»