Год рождения — 1937-й

1937 год — трудная веха нашей истории. В памяти людей он остался как время террора, ночных арестов, страха за свою жизнь, недоверия к близким. Однако сегодня мы празднуем эту дату как год рождения Иркутской области, и чем больше становится цифра на праздничном транспаранте, тем дальше уходят подробности жизни той эпохи, когда наша область только появилась на карте.

Иркутская область была образована постановлением ЦИК СССР 26 сентября 1937 года и своими очертаниями почти полностью повторяла Иркутскую губернию, существовавшую на этой территории до 1925 года. Однако с 1925 по 1937 год Восточная Сибирь успела побывать частью нескольких разных регионов, что в значительной мере повлияло на ее развитие.

Непродуктивное сельское хозяйство, отсталая промышленность и повсеместная безграмотность требовали особого внимания центра к далекой провинции.  Но пребывание в городе адмирала Колчака, активные действия войск генерала Семенова, барона Унгера на территории Восточной Сибири во время Гражданской войны привели к тому, что большевики считали Иркутск «гнездом белогвардейщины», а прилегающие к нему земли — рассадником кулачества и «контры». Еще одна важная особенность тех лет, ныне почти забытая: Восточная Сибирь в 30-е годы была первым аванпостом в ожидаемой войне с Японией, а значит, край наводняли шпионы, собиравшие информацию о расположении частей Красной армии, саботажники, втиравшиеся в доверие руководства на крупных оборонных предприятиях, и предатели, работавшие на «японских фашистов».

Все это вкупе привело к тому, что местным управленцам и хозяйственникам со стороны партии доверия не было: поднимать Восточно-Сибирский край по приказу ЦК ВКП(б) отправлялись работники из Москвы, верные линии Сталина, но, к сожалению, совершенно незнакомые с Сибирью.

Первым руководителем края в 1930 году был назначен Федор Григорьевич Леонов, трехлетнее пребывание которого на посту завершилось арестом и постановлением ЦК ВКП(б) «О неблагополучном положении в Восточно-Сибирской партийной организации» от 15 августа 1933 года. «Плохая работа парторганизации, отсутствие большевистской критики своих недостатков, крайне слабая борьба за сохранность социалистической собственности побудили ЦК партии принять историческое для края решение — решение, характеризующее положение края как неблагополучное».

Так как край не выполнил промфинплан и занял предпоследнее место в стране по развитию сельского хозяйства, теперь к выбору руководителя подошли более взвешенно — в октябре 1933 года первым секретарем Восточно-Сибирского крайкома был назначен Михаил Осипович Разумов, под чьим руководством Татарская АССР вышла на первые места по всем показателям. Уже во время работы Разумова в Иркутске Татарская АССР за свои успехи была награждена орденом Ленина, но повторить это достижение в новом регионе Разумову не удалось. Борьба с контрреволюционными элементами и угрожающая близость Японии накладывали свой отпечаток:  к необходимости вывести хозяйство в передовые добавлялась потребность «превратить каждый завод, каждый рудник, каждую фабрику, совхоз, колхоз в неприступные большевистские крепости».

Из выступления М.О. Разумова на II краевой партконференции: «В силу того что наш край находится непосредственно на стыке с японским империализмом, мы должны определить основную линию хозяйственного развития производительных сил нашего края. Основное в нашем крае — это оборонная промышленность, потому что мы представляем собой ближайший тыл в войне с Японией и вместе с тем обладаем наличием всех материальных ресурсов для создания этой оборонной промышленности в нашем крае».

К 1937 году, роковому для Разумова, как и для многих других, край подошел в состоянии лишь немногим лучше, чем пять лет назад: в каждой сфере деятельности цифры говорили о бедственном положении. Исключительных размеров достигли хищения социалистической собственности в торговле — «массовое воровство и растраты, как результат общей бесконтрольности и отсутствия политической бдительности. Убыток по Ирторгу за 1936 г. составил около 4 млн рублей».

Бездействие заготовительных организаций (Заготскот, кооперация) в деле развертывания государственных закупок скота привело к тому, что годовой план 1936 года был выполнен на 51 процент. Иркутский зерносовхоз из года в год приносил государству убытки: в 1935 году – 1 млн 387 тыс. рублей, в 1936-м полмиллиона рублей, в 1937 году не менее одного миллиона рублей. «Выполнение программы местной промышленности области за I полугодие 1937 г. сорвано: полугодовой план выполнен только на 84,8 процента. Лисихинский кирпичный завод выполнил программу всего на 83,8 процента, алебастровый завод на 96,1 процента. Еще в большем прорыве находятся такие предприятия, как Тальцинский стеклозавод, выполнивший программу на 74,8 процента, Хайтинский фарфоровый завод — на 74,8, шлакобетонный завод — на 66,7 процента», — гласит один из документов той поры.

А между тем сибиряки, еще недавно воевавшие за советскую власть с белогвардейцами и интервентами, уже хотели видеть плоды своих трудов. ЦК ВКП(б) требовал выполнения плана, Востсибкрайком ВКП(б) требовал работы на износ, чтобы выдать хорошие показатели, а люди стояли в очередях за товарами первой необходимости, ютились в холодных коммуналках, ходили по разбитым улицам неосвещенных городов. С 1935—1936 годов начинается поиск внутренних врагов: так народное возмущение тяжелой работой и трудными условиями жизни было направлено в нужное русло.

Из отчета по работе Восточно-Сибирской краевой парторганизации за 1936 год: «Раскрыта контрреволюционная вредительская группировка из троцкистов и зиновьевцев в паровозном депо ст. Нижнеудинск. Следствием установлено, что они проводили вредительскую работу, как-то: дезорганизовали работу цеха промывки, что вызвало срыв ремонта паровозов и выдачу паровозов под поезда неотремонтированными, саботировали введение графиков ремонта, неправильно планировали ремонт и т. д.»; «Вредители направляли свою вражескую деятельность на то, чтобы разрушить государственную дисциплину, пользуясь все тем же методом дезорганизации и запутывания бухгалтерского учета. Они всячески скрывали от финансовых органов платежи. Правда, поскольку во главе финансового управления находился вредитель Шутихин, этой банде удавалось эти махинации проделывать».

В конце 1936 года была предпринята еще одна попытка реорганизации административно-территориальной системы: Восточно-Сибирский край, к тому времени уже существенно уменьшившийся в размерах, был упразднен, а на его месте образованы Восточно-Сибирская область и Бурят-Монгольская АССР.

Михаил Осипович Разумов возглавлял Восточно-Сибирский обком партии ровно полгода: 1 июня 1937-го он был арестован в Москве. Никто уже не вспоминал опальному руководителю его заслуги в Татарии — напротив, громко каялись в том, что за пять лет работы с Разумовым не смогли разглядеть в нем главу контрреволюционной организации: «Большевики Восточной Сибири сознают свою глубокую вину перед партией, перед Центральным Комитетом и лично перед вами, товарищ Сталин, за то, что, работая в сложных условиях пограничной области, не проявили большевистской бдительности, не сумели своевременно вскрыть и разоблачить гнусную работу троцкистско-зиновьевских, бухаринских, японо-германских шпионов и диверсантов, вредителей и убийц, входивших в партийное, советское и хозяйственное руководство области».

20 июня 1937 года первым секретарем Восточно-Сибирской области был назначен Александр Сергеевич Щербаков, который и возглавил «чистку рядов» в Прибайкалье. Новому руководителю нужно было так радикально сменить кадровый состав руководства всех уровней и отраслей, чтобы его имя впоследствии не могли связать с «недобитыми» врагами народа, как имя Разумова связали с его предшественником — Леоновым. «В связи со сменой партийного руководства в 1933 году ЦК партии, как известно, разгромил леоновское руководство, но Разумов, участник контрреволюционной организации правых, принял от Леонова руководство правотроцкистской контрреволюционной организацией в крае», — отмечал Щербаков. И Леонов, и Разумов были расстреляны осенью 1937 года.

Незамедлительно последовали аресты аппарата Разумова — репрессировали весь состав бывшего бюро обкома за исключением одного человека. Были проведены процессы по делам руководящих работников животноводства, управления ВСЖД, газет и радиовещания. Маховик репрессий раскручивался все стремительнее…

26 сентября 1937 года постановлением ЦИК СССР Восточно-Сибирская область была разделена на Иркутскую и Читинскую области. Однако в политике и структуре Иркутской области никаких изменений не произошло: Восточно-Сибирский обком партии стал Иркутским обкомом, а его руководителем остался А.С. Щербаков, который на первой Иркутской областной партконференции 28 декабря 1937 года продолжал обличать врагов народа: «Сейчас мы имеем полную картину — что представляла из себя контрреволюционная банда Восточной Сибири под руководством Разумова, Пахомова и Коршунова. Эта банда объединяла право-троцкистов, мошенников-эсеров, националистов, белогвардейцев. В задачу право-троцкистской группы, возглавляемой бывшим секретарем горкома партии Казарновским и бывшим председателем горсовета Камбалиным, входило проведение шпионской работы в пользу иностранной разведки и снабжение ее интересующими материалами. Она также создала повстанческую группу, проводила диверсионную подрывную работу в промышленности, тормозила и задерживала строительство бытовых и культурных мероприятий — бань, прачешен, школ и т. д. Искусственно создавала очереди за хлебом, мясом и другими продуктами и товарами первой необходимости, проводила значительную подрывную работу в городском натуральном хозяйстве».

Иркутская область по своему географическому положению уже не являлась аванпостом борьбы с Японией, однако теперь важное значение приобретало включение в ее состав четырех аймаков Бурят-Монгольской АССР: Ольхонского, вошедшего непосредственно в состав области и переименованного в Ольхонский район,  и Аларского, Боханского, Эхирит-Булагатского, преобразованных в Усть-Ордынский Бурят-Монгольский национальный округ. В 1937 году все бурятское население находилось под пристальным наблюдением Управления НКВД по Иркутской области в качестве потенциальных «панмонголистов» — членов националистической антисоветской организации, «добивающейся создания великого бурят-монгольского империалистического государства на территории Монголии и Советского Забайкалья». Аресты шли повсеместно.

К 1938 году волна репрессий достигла своего апогея и постепенно пошла на убыль: теперь за допущенные в ходе следствия ошибки и «перегибы» должны были ответить работники НКВД.

Вошедший в историю как пиковый момент сталинских репрессий  1937-й вместе с этим — год образования области, в которой мы живем, год, определивший судьбу Западного Прибайкалья после долгих и неудачных попыток передела территорий Восточной Сибири. Вернувшись в свои устоявшиеся еще со времен Иркутской губернии границы, область постепенно поднималась из разрухи, вызванной Гражданской войной, постоянным дележом власти и текучкой руководящих кадров. И уже через пять лет, в годы Великой Отечественной войны, Иркутская область смогла принять множество эвакуированных предприятий, эвакогоспиталей, запустить оборонное производство в кратчайшие сроки. Иркутская область стала опорным тыловым регионом страны.

Александра Кравченко, ведущий архивист отдела информации,
публикации и научного использования документов
Государственного архива новейшей истории Иркутской области,
специально для «Байкальских вестей».

Фото Яны Ушаковой, «Байкальские вести».

На фото: Губернатор Сергей Левченко на мемориале
жертв политических репрессий. Село Пивовариха,
Иркутского района